Книга Продавец времени, страница 86 – Евгения Кретова

Неждана, наблюдая, как мечется за деревьями Жница, лепетала:

– Что же я наделала…

Солнце еще не коснулось вершин сосен, когда к теремному дворцу прискакал гонец:

– Княже! – рухнул в ноги с порога. Олег встал, чуя – недобрые вести привез гонец. Открытая книга, что читал в ночи, соскользнула с одеяла, упала на пол. Ударившись уголком, захлопнулась. «Знахарские рецепты средиземноморья» – буквы блеснули в солнечных лучах.

Гонец, как был, на коленях, подполз ближе:

– Княже, беда пришла, откуда не ждали: княгинюшка исчезла. Дворец разорен, опочивальня матушки нашей разрушена.

Олег ожидал чего угодно, но не этого. Брови сомкнулись в одну линию, лицо потемнело: княжна исчезла, княгиня следом за ней. «А не звенья ли это одной цепи?» – сердце глухо заколотилось, едва не выскочило из груди, гнев затопил разум, застелил глаза.

– Коней седлать! – рявкнул служке. – Дружину ко мне…

Он выскочил на крыльцо, вскочил на подведенного к нему жеребца, пришпорил, не дожидаясь дружины, помчался вперед – к дому. Мчал, не разбирая дороги. Ветви хлестали по лицу, ветер стегал спину. Где-то за перевалом гремела гроза, будто отголоски того, что творилось на душе князя: дочь обманула его.

«Лживое семя!», – ноздри трепетали от гнева, хватали ставший влажным и липким воздух. За спиной слышался лошадиный топот – это верная дружина догоняла его. Нагнали на полпути к мосту.

Олег, срезав путь, направил жеребца к броду. Разгоряченный конь фыркал, высоко поднимал лобастую голову и сбивал с кончиков ушей холодные брызги, копыта скользили по мху и камням.

– Н-но, но! – князь пришпорил коня, направил к берегу. Скатываясь снова и снова в ледяную воду, он кое-как выбрался по крутому склону на берег. Опять пришпорил на коня, не позволив ему отдохнуть. Он задыхался.

«Дочь выкрала Чернаву, чтобы не позволить перевезти в скит», – пульсировало в висках, не позволяя остановиться и перевести дух. Память услужливо подбрасывала воспоминания, которые так недавно радовали отцовское сердце – покорный взгляд, послушные речи, девичий наряд да достойные ответы Званко.

«Все ложь!» – красным маревом затмевало мысли, но одного взгляда на изувеченный двор, выкорчеванные березы и столетние сосны, брошенные тут же, словно щепки, свернутую кровлю конюшен, хозяйственных построек ему хватило, чтобы понять – в дело вмешалось что-то еще.

Придержав коня, князь пересек двор, то там, то тут сталкиваясь с домовым людом – все больше перепуганным. Подъехал к крыльцу, спрыгнул с уставшего коня – тот покосился на хозяина с опаской и обидой, фыркнул и поспешил отойти от него, следуя за подоспевшим конюхом.

Олег замер. Крыло княгини оказалось разрушено: одна стена обвалилась, крыльцо накренилось, будто на крышу его упало нечто тяжелое. На вывороченных досках остались глубокие царапины. Разломанные в щепки карнизы говорили о недюжинной силе того, кто их вырвал и разбил. Крошево цветного стекла рассыпалось по двору, некоторые осколки были видны даже на другой стороне двора.

– Что здесь произошло? – злость на дочь мгновенно уступила место страху – даже если дочь причастна к похищению Чернавы, сотворить такое не смогла бы. – Кочевники?

– Нет, княже, – отозвался старший служка, Артемий, обычно невозмутимый и хозяйственный, в руках которого спорилось любое дело, а все домашние слушались его не хуже княгини, пока та была здорова и вела домашние дела. Сейчас же Артемий казался растерянным, смотрел на князя бегло и все отводил взгляд. – Сами не ведаем.