Книга Тайна летнего лагеря, страница 86 – Рацлава Зарецкая

– Держи! – Наташа торжественно протянула ему соответствующую карточку. – Еще одна, и будет развод.

– Вы играете или клад ищите? – спросил Илья.

– А ты узнал что-то? – Наташа с интересом уставилась на брата.

– Узнал, – писклявым голосом передразнил ее он. Сложив руки на груди и прислонившись к дверному косяку, Илья продолжил: – В общем, нет тут ничего старинного…

Мы с Максом тихо выругались, а Наташа удрученно вздохнула.

– Кроме вот этого зеркала! – выждав время, добавил Илья и кивнул в сторону висевшего на заветной стене здоровенного зеркала в пол.

Мы вскочили со своих мест и кинулись к зеркалу. Илья, посмеиваясь, встал позади нас. Наташа пробежалась пальчиками по раме и хмыкнула.

– Библиотекарша Карина Львовна сказала, что его хотели снять, но оно как будто вмуровано в стену, поэтому зеркало решили оставить, – заметил Илья.

– Должно быть, его трудно снять, потому что оно – часть механизма. – Я пристально всмотрелся в необычный узор бронзовой рамы. Витиеватые линии соединялись в углах, вырисовывая цветки лилий. Всего было четыре лилии, совершенно разные. И на каждой один лепесток выглядел выпуклее остальных, будто бы на него можно было нажать.

Я потянулся к одному их них и надавил на него пальцем. Что-то за зеркалом тихо щелкнуло, но ничего не произошло.

– На каждом цветке по кнопке, – сказал я. – И, видимо, их нужно нажать в какой-то последовательности.

Наташа села на корточки и осмотрела нижний левый цветок.

– Кажется, я вижу на лепестке букву.

Илья тоже сел на корточки и, осмотрев кнопку, кивнул.

– Еле видно, но понять можно, что это буква «Л».

– Тут тоже «Л». – Максим указал на правый верхний угол.

– С другой стороны «И», – сказала Наташа.

Я присмотрелся к кнопке, что была наверху слева.

– Кажется, тоже «И». – Металл со временем потемнел, и было тяжело различить, буква ли это вообще.

– Лили! – Воскликнула вдруг Наташа.

– Чего? – нахмурился Максим.

– Дочь барина звали Лилия. Это ведь детская, так? – Она посмотрела на брата и тот кивнул. – Ее детская! И это ее зеркало! Оно же все в лилиях!

Не дожидаясь нашей реакции на ее догадку, Наташа ткнула сначала в нижнюю «Л», затем поднялась и нажала на верхнюю «И».

С другой стороны на кнопки за нее нажал Илья. С каждым разом за зеркалом раздавались слабые щелчки, а когда Илья нажал на нижнюю «И», то на всю комнату заскрежетали шестеренки. Зеркало медленно выехало вперед, открыв перед нами проход в комнату, где царил полумрак.

– Укуси меня Лучок, – прошептал Максим.

Внутри было пыльно, мрачно и пахло ветошью. Мы включили фонарики на телефонах и, прикрывая носы рукавами, осторожно вошли внутрь. Илья хотел раздвинуть тяжелые шторы на окне, но Наташа его остановила.

– Не поднимай пыль, а то мы задохнемся, – сказала она, на что Илья согласно кивнул.

В потайной комнате, помимо пыли, было еще много портретов всех возможных размеров. Женщины и мужчины разных возрастов, дети и даже собаки, – все это, видимо, были жильцы поместья.

Один из портретов в овальной раме завладел моим вниманием. С него на меня смотрела томным взглядом красивая молодая женщина. В ее каштановых волосах белел цветок лилии.

– Похоже, об этом портрете говорил Алексей в своем письме к дочери, – тихо сказала подошедшая ко мне Наташа.

Некоторое время мы молча рассматривали портрет, а затем присоединились к Илье и Максиму в поисках клада.