Онлайн книга «Не верь призраку»
|
Как только картошка отправляется в кастрюлю, приступаем к пассировке овощей. Как раз горох уже начнет развариваться. В этот момент можно уже даже и присолить. «Изрубить» пару среднего размера головок репчатого лука. Кубиками и некрупно. На сковороду положить столовую ложку с верхом масла коровьего. Хорошо бы топлёного. И добавить ложки три – четыре растительного. Лучше какого-нибудь вкусного. Например, из виноградных косточек. Обжаривать овощи надо для того, чтобы суп стал вкуснее. Масло в процессе обжарки заберет из овощей все вкусы и передаст супу. Так что вкупе с вкусным маслом…, в общем, вы меня понимаете. Масло раскалить и лук в эту сковороду с маслом и выложить. Лук довести до предпрозрачности. Он тогда смягчается и из него уходит резкость. А луковая сладость с ароматом остается. Да еще с маслами перемешиваются. Можно прямо брать и ложкой есть. Очень ароматно и вкусно – уверяю вас. Пару морковок надо потереть на крупной тёрке и к луку в сковороду отправить. Постоянно, но очень деликатно, перемешивая, тушить заправку до состояния, когда морковка станет мягко – упругой, и вкусы лука и моркови органично смешаются в … ну тут словами и не передать. Это только почувствовать можно будет. И вкус, и аромат. Перчик горошком, лаврушечку, но больше ничего, ни-ни. И, на медленно – медленном огне, в том самом томлении… держим кастрюлю еще минут около двадцати, это точно. Но тут, конечно, пробовать надо. Станет готово – сразу поймете. Сами. Горох за это время разварится почти полностью. И если на следующий день, достав кастрюлю из холодильника, вы увидите в ней не гороховую кашу, а суп, то знайте – всё сделали правильно. И с количеством продуктов, которые вы заложили в кастрюлю, ни капельки не промахнулись. Ну, чего я вам тут лекции читаю, ешьте, остывает. Ангела за трапезой! Саша обалдело смотрела на баб Таню: – Пассировка, томим, масло виноградных косточек… Ирина хихикнула, глядя на Сашу: – Баб Таня наша техникум кулинарный с отличием закончила, недавно только на пенсию вышла, главным поваром на заводе работала. Ее все в ресторан в Горицах переманивали, но она сказала, что все, наработалась, хватит. Ты не смотри что она меня жить учит, сама еще год назад с работы не вылезала. – Да ты не обижайся, я ж хочу, чтоб у тебя все хорошо было. Не как я день и ночь на работе. Я ж все проверяла, от хлеба до граммулечки мяса. Однажды тушенку привезли. Как банки открыли, а там… прости, Господи, сиськи да письки. Я с этой банкой к директору, попробовали бы меня секретутки остановить. Прям ему на стол и вывалила. Он- вы что себе позволяете! А я- а вы попробуйте сами, можно это есть или нет. Так продукты всегда и привозили с тех пор отменные. А вот, помню… – Погоди, баб Тань, мы ж по делу пришли. – Какому-такому делу? – Да вот услышали мы про Негодного. А я толком и не знаю, кто такой. Расскажи, пожалуйста! – Да что там рассказывать…– потемнела лицом баб Таня. – Ну, расскажи! – умоляюще сложила руки Ирина. – Леший, типа? – поддержала Саша. – Сам-то? Нет, сам-то он не вредный. – Это лешего так зовут здесь, – шепнула Ирина. – Не перебивай. – шикнула баб Таня на внучку и уселась поудобнее, основательно, кулаком подбородок подперла. Водил, всегда водил Леший. Отец, прадед твой, рассказывал, ехал как-то на подводе через лес, смотрит- незнакомый мужичок навстречу, подвезти попросил. Только сел на подводу, только тронулись, как лошадь встала, как вкопанная и вся потом покрылась, прямо течет с нее. Тут отец и понял: – Да ты, говорит, не человек! А тот спрыгнул с подводы, захохотал – Догадался! – и сгинул. Сам-то радуется, когда его узнают. Поедешь, бывало, за сеном, а лошадь как встанет, и распряглась сама. Я сразу молитву читать- сгинь, нечистый! А он как засмеется: – Догадалась! – смех слышен, а никого нет. Он добрый, это не Банник. |