Книга Каморра, страница 31 – Юлия Евдокимова

– Это Гранатовая Мадонна. Я знаю, что это не шедевр, но для меня она прекрасна.

В простой скромной церкви фреска словно горела пламенем.

Рудджеро поманил Сашу в сторону, под своды слева. Там было пусто, но он объяснил:

– Раньше здесь стоял красивый вертеп с терракотовыми статуями, вертеп не убирали круглый год и в нем был целый мир: с водяной мельницей, пекарем, вытаскивающим хлеб из печи, кузнецом, работающим в кузнице. Я не знаю, зачем его убрали, когда я был маленьким, то просил родителей привезти меня сюда, просто посмотреть на вертеп.

Саша зажгла свечу, поставила ее перед Гранатовой Мадонной, попросила про себя:

– Я не знаю, ошибка это, или так надо, нужно мне сегодня быть здесь, или я совершила что-то неправильное… но пожалуйста, помоги нам всем, чтобы все было правильно!

Они вышли из церкви, снова вдохнули холодный утренний воздух. Сейчас он еще острее пах солью.

– Пожалуй, пришло время позавтракать! – Рудджеро повел Сашу к машине по тем же крутым ступенькам в скале.

Меньше, чем через час они оказались в Амальфи, пустынном мартовском городе, живущим своей жизнью, словно здесь никогда не было туристов. Пахнет рыбой из растворенных дверей рыбной лавки, закрыты ресторанчики, пустынны улицы, лишь старушки с котомками карабкаются по лестницам.

Вся эта совсем не гламурная обшарпанность показалась Саше очень душевной, совсем другой, чем она увидела однажды осенним днем. Никакого пафоса, но и никакой пустоты, старички ловят теплое солнце под деревом на круглой скамье, совсем не католическими узорами и золотом сияет собор Святого Андрея, где покоятся мощи апостола. А мраморный Святой Андрей над прочими скульптурами и пухлыми ангелочками смотрит вдаль с постамента над старинным фонтаном.

Закрыты лавки для туристов, лишь разноцветные керамические тарелки все так же приклеены к белым стенам, то тут то там среди домов и улочек виднеются острые пики скал.

Казалось, что в марте Амальфи стал самим собой, спустя века после громкой морской славы и спустя всего полгода после шумного летнего сезона – маленькой провинциальной деревушкой, такой очаровательной в своей пустоте и провинциальности… «нормальная» жизнь вернулась сюда, но с опаской выглядывает из-за угла, боясь, что лучи с каждым днем все больше теплого солнца вновь приведут сюда нескончаемые толпы народа.

Эта нормальная жизнь пряталась в арках и переулках от нарушивших тишину визитеров.

Саша так и сказала, а Рудджеро покачал головой, улыбаясь, и повел ее вверх, и вот они уже нырнули в низкую дверь маленького ресторанчика за белеными стенами.

Их встретил старичок такой древний, что казалось, рассыплется у них на глазах.

Уважительно склонил голову перед Рудджеро, пошаркал на кухню, но Гаэтано остановил его:

– Нандо, у тебя же есть Lacryma Christi? Пошарь по закромам.

– Дон Тано, – через пару минут старичок появился с бутылкой и двумя бокалами. откупорил, налил немного в бокал Рудджеро, но тот махнул рукой:

– Наливай, я в тебе не сомневаюсь.

– Lacryma Christi? Слезы Христа? Ничего себе название для вина!

– Отправляясь в ад, Люцифер смог захватить с собой кусочек Рая. На месте украденных красот появился Везувий, поднялся из преисподней. Узнав о потерянном Рае, Иисус Христос заплакал, и его слезы превратились в виноград на склонах Везувия.