Книга Убийство, вино и Ренессанс, страница 43 – Юлия Евдокимова

Саша присвистнула.

Значит, если подлинник стоил бы ну скажем 10 миллионов долларов, то заплати заказчик картины пусть даже миллион Чезаре Турбино, у него останется, ну пусть по самым грубым прикидам — 8–9 миллионов долларов.

— Не забывай, что в то время это просто нереальные деньги!

Слава Богу, старик Франческо нашелся. Его обнаружили карабинеры, ослабленного, голодного, в лесу недалеко от Вольтерры. Врачи сказали, что еще немного и его было бы не спасти. Допрашивать бесполезно, все, что твердил старик — пришел друг, поехали погулять. В следующие пять минут удивлялся, почему он не дома и не вспоминал ни о каком друге.

— Смотри, как интересно, — сказала Саша комиссару. — У Вито Пальма была астма- от нее он и умер. Старика Франческо не нужно было убивать, его сгубила бы в лесу деменция, которой он страдал. У Джузеппе было больное сердце. Мария- алкоголичка, умерла, выпив слишком большую дозу граппы.

— И что?

— Каждый умер так, что и не придерешься. Кто-то следил за ними, знал их жизнь. Но зачем?

— По-моему ничего странного, что они умерли от того, чем и болели. Ну, кроме Франческо, но тот и так практически труп. Не понимаю, чему ты удивляешься.

Дочь Фионы устроила настоящий скандал, узнав, что мать отправилась на виллу, и ничего не рассказала ей об опасности и происшествиях. Как можно было молчать, довериться чужим людям, а не родной дочери! Как это не хотела беспокоить по пустякам!

Теперь о Фионе на вилле узнает весь город, смысла прятаться уже нет. Пришлось возвращаться в Кастельмонте. Еще три дня назад Саша прыгала бы от радости, обретя свободу передвижения и возвращаясь в любимый город и замок. А тут в голове вертелось слово «пришлось». Она же не хочет оставаться на вилле подольше? Все дело в солнце, вине и маленькой пчелке.

Странное вино у принца Якопо, выпьешь — и вся жизнь меняется.

Девушка ловила себя на мысли, что стала замечать, как бегут по небу облака, как качается ветка дерева на легком ветерке, как играют пузырьки в бокале с просекко. Совсем недавно она бы пронеслась мимо, всего этого не увидев, а сейчас начала открывать целый мир.

Даже бывшая клиника производила другое впечатление. В ней больше не было величественности, лишь помпезность, и дурной вкус. Члены совета директоров уставились на Симону. Заключение экспертов в копиях лежало на столе перед каждым из них.

— И как это понимать? — Холодным тоном поинтересовался Томмазо Карризи. — Картина написана в середине ХХ века фальсификатором? Это невозможно.

— В то время не предполагали, что картины будут изучать с применением нынешней техники. Каких-то двадцать лет назад ее признали бы подлинником.

— Это невозможно. — Не менее холодно заявила Никола Буоналенти.

— Тесты неверны! Там какая-то ошибка! — историк Андреотти потряс в воздухе кулаком, точь-в точь, как злобная Маргарита.

— Я думаю, они в сговоре. — завел прежнюю пластинку Томмазо, уже не стесняясь.

— Ваше право сомневаться. Но крохотная ниточка акрила никуда не денется от ваших сомнений.

— Она могла попасть внутри, когда картину чистили!

— Не могла. Тогда она оказалась бы снаружи, а не внутри.

— Не может быть. Мой предок купил эту картину в конце XIX века, с тех пор она не покидала здания. — Не понимала Никола.

— Я сожалею. Но картина, даже подделка, руки Турбино стоит не меньше миллиона.