Книга Убийство, вино и Ренессанс, страница 47 – Юлия Евдокимова

— Странной. Не от мира сего. Как будто она все еще ребенок, хотя она чуть младше меня. Она живет в своем мире. Я не знаю, как это выразить словами.

— Как будто ее шестьдесят лет держали взаперти.

— Да!

— Но почему?

Ответа на этот вопрос ни у кого не было.

Пора было расходиться.

— Расследование захватывает, но пора возвращаться в реальную жизнь. Мне дочь везти в художественную школу. Обещаю, что вечером я поищу информацию про Чезаре Виталини и сразу позвоню. — Симона проводила гостей и сама засобиралась.

Саша и Лапо проводили Фиону до ее дома. Та умоляюще взглянула на них:

— Завтра у нас еженедельный рынок, я же могу сходить, да?

— Я с тобой! — заявила Саша. — И от меня ни шагу!

— А я заеду за вами, и мы вместе пообедаем! — сказал Лапо.

Гуляя по торговым рядам, раскинувшимся километра на два по длинной улице от железнодорожной станции до супермаркета, Саша старалась не терять из виду Фиону. Та четко знала, что ей нужно, и постоянно ныряла то вправо, то влево. Александра обожала такие рынки, несмотря на толпу, но сегодня ей не удавалось насладиться продуктовыми рядами, за шустрой приятельницей нужен глаз да глаз.

Выдыхала и осматривалась она лишь в те моменты, когда Фиона встречала подруг, они застывали, утроив пробку посреди упорядоченного движения народа и начинали обмениваться новостями. Тогда девушке удавалось метнуться к прилавку с фермерским медом, чтобы купить баночку любимого, из апельсиновых цветов, вдохнуть аромат сухих колбасок из кабана.

На самом деле рынок был оживленным, но совсем не хаотичным, все здесь подчинялось строгим правилам, выработанным десятилетиями. Местные жители знали, что именно собираются купить, все остальное либо выращивали они сами, либо приобреталось в местном гипермаркете. Но при этом рынок сохранял особую атмосферу, когда весь город объединялся в едином порыве, встречались люди, неделями не видевшие друг друга. В отличии от Неаполя сюда хотя бы не тащили всю семью, начиная от престарелого деда с палочкой и заканчивая недавно рожденной двойней в коляске. Хаос- это на юге, здесь — даже рынок подчинялся классической тосканской геометрии.

Известный итальянский писатель, журналист и аристократ Гвидо Пьовене однажды написал: «Если присмотреться, сладость — не самая интимная характеристика тосканской земли, как, например в Умбрии. Даже в самых приятных местах, таких как долины Муджелло и Кьянти, под изящным покровом обнаруживается точность, чистота контуров, голая строгость дизайна: в то время как глаз очарован сладостью первых проявлений, в душу проникает более жесткий урок. Тосканская красота — это красота строгости, совершенства, иногда аскетизма, под видом изящества.».

Эти слова можно отнести даже к тосканскому рынку. Палатки образовывали четкие линии, люди расчерчивали их короткими лучами то вправо, то влево, и даже заторы из кумушек- подружек на самом деле образовывали четкие фигуры- круги, овалы, квадраты.

Было лишь одно место, где Саша забыла о своей обязанности стража Фионы.

Это сырные ряды.

Оранжевые и белые с темными крапинками; с черной корочкой из пепла и шоколадной из кофе; с зелеными и с синими узорами особой плесени на рыхлой мякоти; истекающие молоком и маслом мягкие творожные; твердые, похожие на мрамор, с осколками, словно только что отбитыми молоточком Микеланджело, сыры создавали неповторимый аромат.