Книга Убийство, вино и Ренессанс, страница 49 – Юлия Евдокимова

В распахнутые двери кухни, выходящие на виноградники вплывало дневное тепло.

В этих дверях и появился взъерошенный седой мужчина, держа что-то в ладонях перед собой, не замечая Саши, восторженно возопил:

— Capo! Шеф! — увидел гостью, покраснел, замялся.

— Заходи, Симȯ! — Улыбнулся Лапо. — Не смущайся. Что стряслось?

Мужчина раскрыл ладони. На них лежал черный сморщенный, бугристый шар. — Шеф, на полкило потянет, точно! Я, как нашел, сразу решил, что это вам.

— Ну, подарок я не приму, а вот… давай-ка, Симȯ, присаживайся, время обеда. Сейчас мы твой трюфель и попробуем!

Лапо достал большую кастрюлю, налил воду и поставил на огонь. Вынул из шкафа сверток в пергаментной бумаге, раскрыл. Толстые трубочки домашних тосканских пичи рассыпались по пергаменту в ожидании кипения воды.

Наконец все было готово. Лапо разложил по тарелкам горячую пасту, добавил по внушительному куску сливочного масла, которое тут же растаяло, обволокло длинные пухлые трубочки.

Симо — Симоне, как представился он Саше, вежливо поклонившись и сняв кепку, от чего поверх седых кудряшек засияла лысина — осторожно чистил трюфель тряпочкой под проточной водой. Оттер, выдал боссу с таким видом, словно это был бриллиант. Даже лысина торжественно засияла.

Лапо достал тонкую плоскую терку, натер в каждую тарелку щедрую порцию трюфеля, и с не менее сияющим видом поставил на стол бутылку.

Dies Irae — гласила этикетка.

— Это вино победило во множестве конкурсов, у него несколько золотых медалей. Ничего лучше к этому обеду я не найду.

— А почему такое название — Гнев Господень?

Лапо смутился.

— Ты же знаешь, что обычно говорят о «женитьбе» вина, его «женят» с сыром, или с какими-то закусками. теперь стали говорить, что есть особая связь вина и музыки. Легкие игристые вина требуют рок, тяжелые, насыщенные — например, Баха. Классические требуют классики — ноктюрн Шопена. Я никогда об этом не задумывался, но когда попробовал это вино, в голове зазвучал Моцарт.

Вино оказалось великолепным, трюфели Саша обожала с давних пор, а Симоне после второго бокала разговорился, да так, что не остановишь, куда только делось смущение. Он рассказывал, как учил свою собаку искать трюфели, как каждое утро на рассвете выходит в холмы, когда небо только начинает приобретать розовый оттенок, первые шаги зари, когда ты чувствуешь, что на твоих глазах рождается новый день. Саша заслушалась, старик Симоне оказался настоящим поэтом!

Лапо молча улыбался, эти двое нашли общий язык, вот пусть и общаются. Лохматый барбос, радостно встретивший Симоне и подозрительно обнюхавший при знакомстве Сашу, решил, что ей можно доверять, и улегся под столом, положив морду на ее кроссовки. Ноги затекли, но жалко было пошевелиться и спугнуть псину.

После обеда они вышли на виноградник. Еще зеленое бескрайнее поле начало слегка желтеть, листья играли золотом в солнечных лучах.

— Нам обычно везет с погодой. В дни и ночи вендѐммии (сбора винограда) всегда ясно.

— А причем здесь ночи? А, в смысле, что и ночью нет дождя?

— Ты не слышала о vendemmia notturna?

— Ночной сбор винограда? Никогда!

— Некоторые деликатные сорта желательно собирать ночью, когда на лозе достаточно влаги. Тогда зажигают переносные фонари и собирают виноград посреди ночи.

— Никогда не слышала. А когда можно пить молодое вино нового урожая?