Книга Убийство, вино и Ренессанс, страница 52 – Юлия Евдокимова

— Или… Или они до сих пор в доме! Поэтому его и не продавали. Старшая сестра знала! Дело не в уликах, дело в деньгах, вот почему дом стоял закрытым шестьдесят лет! Она искала деньги!

— Шестьдесят лет? Сама посуди, куда можно спрятать такие огромные деньги, чтобы не найти их за такой срок!

— Но это связывает вместе все три истории: картину, отравление и сегодняшние убийства.

— Убийство.

— Как скажешь. У тебя есть объяснение лучше?

— Нет. Но и доказательств твоей версии тоже нет.

Сообщение пришло на телефон следующим утром. Лука прислал фотографию из медицинской карты. Имя и адрес вымышленные, а вот на фото безошибочно узнавалась очаровательная девочка, которую не изменили прошедшие шестьдесят лет. Те же кукольные невинные глаза, с удивлением смотрящие на мир.

«С ума сойти! А мы думали, это Маргарита!»

«В то время в клинике находился лишь один ребенок. Дорина Мартино. Узнаешь фотографию?»

«Это Дольчетта. Дульчинея Бонетти. «

«И еше одно доказательство того, что полиция работает быстро и эффективно.»

«После того, как я убедила тебя, что две истории связаны».

Значит, в тот вечер дома заперли не Марго, а Дольчетту. Но за что? За что можно строго наказать десятилетнюю девочку? О, Боже… Отравление собаки… В показаниях садовника говорилось, что мать знала, кто виновник. Фантазия заработала дальше: теперь не узнать, но наверное, именно о судьбе Дольчетты ее мать хотела поговорить с мужем. Потому что такое поведение не нормально, видимо были и другие звоночки.

Что они решили той ночью- неизвестно. Возможно, за это решение и поплатились жизнью. И друзья семьи решили спасти девочку, отправили ее в клинику под чужим именем.

— Почему они спасали ее?

— Потому что это шестидесятые годы. — ответил Лука. — психическое заболевание, да еще и убийство родителей- клеймо, которое всю жизнь висело бы над тремя нормальными детьми Бонетти. Друзья защищали не Дульчинею, они защищали остальных детей.

— Кто подписал заключение о госпитализации? Или как оно называется, я не в теме.

— Я понял. Главный врач, Козимо Виталлини, лечащий врач Альберто Андреотти.

— Андреотти? Но его отец был историком!

— Любителем, хотя и вполне профессионального уровня. Но работал он врачом психиатром в клинике.

— Думаешь, все было не так радужно, как они рассказывали, неврозы, высшее общество?

— Частично это правда. Но я созвонился со знакомым психиатром, Вьери Ардинги, помнишь его?

— Конечно помню, он научил меня оставаться на связи на телефоне, чтобы другой человек слышал, что происходит, в опасные моменты. И что доктор?

— Ответил, что слышал о клинике, там содержали тех представителей высшего общества, которые могли навредить репутации семьи.

— Фешенебельная тюрьма…

— Когда клиника прекратила существования, Дульчинею перевели в больницу Святой Доротеи в Болонье. С этого момента у девушки в документах появилось ее настоящее имя. Старшая сестра каждый год подавала ходатайство об освобождении, но его отклоняли. Пятьдесят лет.

— Пятьдесят лет в психбольнице???

— Да, ее выпустили шесть лет назад.

— Теперь понятно, откуда такой взгляд. Она действительно далека от современной жизни.

— Дульчинея была передана под совместную опеку сестер, Джузеппины и Маргариты Бонетти. Но в документах есть мнение одного из врачей, не согласного с таким решением, он был против ее освобождения.