Книга Мю Цефея. Переломный момент, страница 34 – Александра Сергеевна Давыдова, Анна Бурденко, Максим Михайлович Тихомиров, и др.

Мальчишка ловит каждое слово и неосторожно наклоняется вперед. Ковбой Джек хватает его за босую пятку и стаскивает вниз. Череп слетает с головы. Из-под него выбиваются седые косы. На Джека смотрят два тусклых озера в окружении глубоких оврагов.

— Еще раз, всего пару пилюль. — Губы старика трясутся, а руки царапают запястья Джека.

— Ты очень устал, тебе надо поспать, — говорит ковбой и бьет рукоятью кольта в затылок.

Индеец падает. Кобыла Джека всхрапывает и отступает от тела.

Губы ковбоя Джека растрескались. Он не был с женщиной уже два месяца. В спине стреляет. А в паре миль к северу индейцы. Им тоже нужно помочь.

Ковбой Джек проясняет правила.

Ковбой Джек хромает пешком.

Ему сорок семь, и столько же индейцев пришлось уложить сегодня.

Солнце полирует плешь Джека. Потерял шляпу. Досада. Через пару часов кожа на голове сгорит и будет слезать еще неделю. Все станут над ним смеяться. Зато у него отменные сапоги!

Ковбой Джек входит в город.

В его рту могут смело селиться ящерицы. Его сапоги — посмешище и рвань. Его лысина — облезлое яйцо. Но у Джека отличное настроение.

Ковбой не разменивается на шелуху и сразу идет к салуну.

Сегодня он начнет с сердца, а уже после проверит тупики и закоулки.

Рядом с конторой шерифа, на крыльце аптеки сидит Олдмен. Теперь ему нет нужды уходить со своего поста. Обеды и ужины Ма приносит ему сюда. Завтраки для слабаков, твердит Олдмен. Он сразу же узнает Джека и даром, что не визжит, как подрезанный.

— Не подходи ко мне, смерть! — шипит он и закрывает глаза рукой. — Даже не смотри!

Джек вздыхает и садится рядом на крыльцо, снимает сапоги, вытряхивает песок, с сожалением вертит пальцем в дырах. Ставит сапоги рядом с тапками Олдмена.

— Прочь! Прочь! — задыхается Олдмен. — Не смотри на меня! — повторяет он, как заклинание. — Не смотри! Даже краем глаза! Даже на отражение!

Хорошая идея, думает ковбой Джек, вспоминая, что у него есть отполированный портсигар. Ему очень хочется как следует рассмотреть старого знакомца, обнять его, выпить вместе. Но Джек уважает старость, а Олдмен, почитай, само воплощение почтенного возраста.

— Я сейчас уйду, — говорит ковбой Джек. — Но ты же знаешь, сначала я должен рассказать тебе историю.

— Сыт твоими историями по горло! Убирайся! — неожиданно чисто кричит Олдмен.

Ковбой Джек удивленно поднимает бровь.

На улице пусто. Крик распахнул крылья и растворился в белом от зноя небе.

Ковбой Джек набивает трубку и начинает:

— Отец меня не любил, порол и даже хотел утопить разок. Но именно этот грубый и сволочной человек подарил мне Микки и Мэлори. — Ковбой Джек гладит кобуры, где мирно спят кольты. — Он же научил меня стрелять. Впрочем, по-настоящему стрелять мои револьверы стали только после встречи с ночным гостем. Я шел пешком почти месяц, была зима, и каждую ночь кто-то приходил к моему костру, пока я спал. Я слышал его запах. Обонял его дыхание. Я читал его шаги, его скрип, походку. Он копался в вещах и всегда что-то оставлял в моей сумке. Я просыпался, и там было пусто. Совсем. Даже если вчера я набил ее до отказа камнями или дичью. Я готовил завтрак и разговаривал с призраком. Я ругался с ним или жаловался на кривую судьбу. И ночью он вновь был со мной. Пока я не пересек горы. Там меня встретили люди. Скверные жадные люди с черным запахом изо рта. Они обнажили стволы, я достал свои. И Микки и Мэлори собрали урожай за пару секунд. Без меня. Я даже не успел погладить курки. И теперь они — мелкие зубастые демоны — сами решают, кому быть, а кому точка.