Онлайн книга «Мю Цефея. Магия геометрии»
|
И все же она дышала — едва-едва. Будто спала так глубоко, что забыла, как жить. Иш-Чель не могла этого сделать с собой сама. Нет, только не она и не сейчас. Даже после нашего вчерашнего разговора. Особенно после нашего разговора. И мне не хотелось думать о том, кто мог. Линии на моем теле разгорелись, ожидая, когда я вновь пущу в ход силу, чтобы попытаться пробудить Иш-Чель, но привычное безмолвие вдруг нарушилось. Возня, шепот, срывавшийся на громкие ноты. Я смирил дыхание, чтобы не выдать себя, прислушался. Может, сейчас мне откроется… Крик. Испуганный, отчаянный — и его я не мог не узнать. Моя Пчелка. Я оказался в общих покоях быстрей, чем взвиваются и падают плети Иш-Чель. — Замолчи! — шипение посланника. Пчелка дернулась в его хватке. Он рванул на себя, так что ее негодующее лицо почти коснулось его — разъяренного. — А вчера ты была разговорчивей, когда подлизывалась… Ты, маленькая сука, не знающая своего места! Меня оглушила кровь, прянувшая к барабанным перепонкам. В ней хлестала, рвалась, гремела чистая ярость. Я больше не слышал ни Пчелкиного дерзкого ответа, ни новых слов посланника. Он посмел ее коснуться! Кожа вспыхнула укусами тысяч огненных муравьев, одевая меня в панцирь лжи, вкладывая в руки меч обмана. Чего стоит придуманная рана? Всего, если в нее верят, а этот ублюдок!.. Я взглянул ему в глаза. Выбросил вперед руку, в которой и был меч, и не было. Рука удлинялась, растягивая желтую мозаику стен в размытые полосы. Коридора нет, есть пространство, и есть меч, и… Дар взвыл. Я резко повернулся, не понимая. Посланник только что был там, передо мной. А теперь оказался за спиной. Удар его голой руки отбил мой меч, и тот рассыпался искрами. На коже посланника тоже горели знаки — черные, жуткие, обращающиеся к сторонам света, к здесь и сейчас. Как?.. На пол вместе с искрами осыпались смуглые хлопья. Краска, на коже, поверх?.. Думать стало некогда. Если бы не дар, все закончилось бы одним ударом. А так — я чувствовал, знал, понимал все, — но просто не успевал. Удар словно раскаленным железом ожег челюсть, хрустнули ребра, подогнулось подбитое колено. Казалось, посланнику не нужно было ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. «Меня здесь нет!» — выплеснул ему в глаза мой дар — и получил в ответ удар ноги, от которого я, задохнувшись, отлетел к стене. Ударить в ответ, хоть раз — неужели прошу так много? На глазах у Пчелки?! Дворец поплыл маревом, рассыпался на мозаику, заплясал вокруг, и посланник впервые споткнулся, протянул руку, хватаясь за стену. Давно я не тратил столько сил, слишком давно не включал дар на полную мощность, как… да. Как на войне. Страшно было затеряться, перейти грань, за которой сам не отличаешь видений от реальности. Упоительно подойти к грани — и я сделал шаг, ударил, с удовольствием глядя, как по груди посланника из глубокой раны течет алая кровь. А затем мир разлетелся на осколки. Перед глазами — лишь высокий потолок и лицо посла, нависающего надо мной. Проклятая сила миротворцев. Я не попытался встать — тело подсказывало, что не выйдет. Выглядеть жалко, точно барахтающийся в воде жук, я не собирался. Не перед ним, не перед Пчелкой. Пусть. Его победа обесценится еще до полудня. Пчелка упала мне на грудь: — Папочка! Он… — Вы слабее. — Посол дернул носом, точно разговаривал с вонючими людьми, — Смирись, Кими. |