Книга Мю Цефея. Магия геометрии, страница 73 – Александра Давыдова, Дмитрий Костюкевич, Дмитрий Орёл, и др.

— Тогда передай, что я немедленно буду.

Я видел, как она щурит глаза, изучая каменную крошку на полу. Ее внимательный взгляд скользил по щелям в стене, отмечая все, чего никак не должно здесь быть. Наш проект она знала так же хорошо, как и я, — до линии.

— «Передай»? Говори так со своей девчонкой. Что здесь происходит?

— А что ты видишь? — Я не хотел выдать себя объяснением, хотя она была умна, и не стоило даже надеяться, что не поняла хотя бы части замысла..

— Я вижу, что ты обманываешь нас, Кими, и не вижу причин покрывать тебя перед советом. Зачем тебе отток силы?

Я не ошибся в ней, конечно же. Иш-Чель не догадалась лишь о том, о чем никак не могла. Конструкцию же распознала безошибочно.

— Хочу немного силы для себя.

Она, кажется, не ждала, что я признаюсь. Особенно — в таком, и я видел, как по ее лицу змеей ползет тень недоверия, ожидание подвоха. Может, ей даже хотелось бы услышать подходящую ложь и удовольствоваться ей.

— Я придумал ритуал, не они — я. Мы с тобой создали все это. — Я окинул взглядом безупречный обсидиановый коридор. — Почему я должен отдавать все, не получив ничего для себя?

— Потому что ты получаешь, — ощерилась Иш-Чель. — Получаешь, как и все мы. Победу, величие. Разве этого мало? Я все расскажу совету, мы не позво…

— И откажешься от всего? — Я улыбнулся, и улыбка стала еще шире, когда я увидел в ее глазах осознание истины. — Без меня ритуала не будет. Или ты примешь как данность, или никто ничего не получит.

Я звучал убедительно и знал это, не позволяя тоненьким побегам страха пробиться наружу. Действительно ли Иш-Чель не сможет справиться без меня? Не найдет ли совет на меня управу, если она расскажет им все? Тогда я добавил толику меда:

— Мы создали, Иш-Чель, мы вместе. Я хочу силы для себя, но ее можно взять и для двоих…

И я тронул ее подбородок, как делал когда-то очень и очень давно. Прикосновением, голосом, даром я потянулся к ее памяти. Иш-Чель отвернула лицо — недовольно или с забытым трепетом, я не успел разобрать.

— Они уже собрались, Кими. Убери эту пыль и не заставляй их ждать. — Голос Иш-Чель звучал так обыденно, будто разоблачение ему лишь привиделось. Она это умела. — Не думай, что тебе все сошло с рук. Мы еще поговорим с тобой. Позже.

Конечно, не привиделось. И даже ничего не решено… Но отложено. И сейчас — это лучшее, что могло произойти. Иш-Чель устремилась прочь, и я слышал, как шлепали по плитам подошвы ее сандалий.

— Пчелка?

Я откатил щит, и она кинулась ко мне, вжимаясь лицом в плечо. Тоненькая и трепещущая. Неужели боялась, что я замурую ее тут заживо? Я обнял Пчелку, вдыхая тепло и сандал, любовь и бесконечное желание не отпускать ее от себя. Никогда.

— Почему ты не убил ее? — спросила Пчелка, подняв лицо и щекотнув мочку моего уха дыханием.

— Кого?

— Иш-Чель…

— Зачем мне убивать Иш-Чель? — Я тронул переплетенные пряди волос Пчелки. Такие мягкие.

— Потому что она тоже знает секрет.

— О, не весь. Ты ведь слышала нас, моя драгоценная? Иш-Чель не знает главного — о тебе.

— Но она все равно может рассказать, может помешать, может догадаться…

Я не позволил ей договорить, накрыл ладонью ее затылок, прижал голову Пчелки к себе.

— Тише, моя драгоценная. Тише. Это не твои заботы. Завтра все будет, как мы и хотели.

Уже завтра.

Это утро должно было подвести итог работы длиной в несколько лет. Этим утром мне следовало отвести Пчелку вниз, аккуратно прикрыть щит, а затем гордо встать на вершине пирамиды под легким тканым пологом рядом с чтимым глашатаем, наблюдая за тем, как растут уровни. Два плана в одном, миг абсолютного счастья, полного удовлетворения.