Онлайн книга «Мю Цефея. Игры и Имена»
|
Дверь открылась, в уборную вошел Денис. Заряжальщик посмотрел на Андрея цепкими воспаленными глазками, затем перевел взгляд на Ежевику, кивнул и с наскока влепил крепышу локтем в ухо. Ежевика упал на четвереньки, замотал головой. Денис со спокойным лицом ударил остроносой туфлей по ребрам. Ежевику подбросило. Он закашлялся и пополз в сторону писсуаров. Денис ударил еще раз — в висок, и Андрею показалось, что он услышал треск, с каким откалывается дно керамической вазы. Руки Ежевики растянулись по плитке. На небритом лице застыло недоумение. Денис открыл дверь кабинки, отмотал ленту туалетной бумаги и стал вытирать обувь. — Спасибо… — выдавил Андрей, — но… Денис не взглянул на него. Бросил скомканную бумагу в унитаз, зашел в кабинку и закрыл дверь. — Уходи отсюда, — услышал Андрей. Он повернулся к зеркалу. В губы словно закачали фиолетовые шарики, по подбородку текла кровь. Он набрал в ладони воды. «Где Вадик?..» Мысль ушла на дно. Он попытался ее ухватить, но в голове зазвучала мелодия призовой игры. Надо вернуться в зал и вздрючить другой автомат, их всех, ему сегодня прет, он… Он понял, что уже в зале. Стоит перед исхудавшей гориллой в черном костюме. — Так, так… — Охранник всмотрелся в глаза Андрея. — Ага, вижу, уже готов. Он отошел в сторону, освобождая проход. «В смысле?» — хотел было спросить Андрей, но ответ пришел сам: «Готов… замариновался азартом… заходи». В конце длинного, похожего на кишечник коридора горел свет. За фешенебельным залом скрывался другой мир: кирпичные осклизлые стены, сочащийся влагой потолок, чавкающая под ногами грязь. Андрей оказался в квадратном помещении пять на пять метров. Три стены занимали автоматы. Он сел за свободный. — Эй, — позвал скелет за соседним автоматом, — знаешь, кто карточные масти придумал? Он не смотрел на Андрея, только на экран. Если вообще видел — глаза игрока были цвета воды, в которой прополоскали грязное белье. — Ну, — кивнул Андрей. — Или лягушатники по принципу социального деления: черви — святоши, пики — вояки, бубны — торгаши, трефы — деревенщины. Или рыцари, когда от оружия в глазах зарябило: черви — щиты, пики… — Ага, точно… Ланселот, готика… А третью слыхал? — Третью чего? — Версию… распятие Христа… Скелет закашлял, сухо, страшно. Его будто выворачивало наизнанку: широко открытый рот, подпрыгивающая грудина. — Не-а, — сказал Андрей, когда игрок откашлялся, резко сплюнул в сторону и замолчал. — Карты у христиан — грех, кощунство… дьявольская игра. Отсюда символы: крест, на котором распяли Христа… — Трефы, — одними губами произнес Андрей. — Копье, которым ткнули под ребра Иисуса… — Пики. — Губка с уксусом, которую воины поднесли к его губам… Червы или бубны? — Четырехугольные металлические шляпки, торчащие из рук и ног прибитого к кресту… ублюдка! — Игрок сорвался на крик. — Мерзопакостной паскуды! Светолюбивой твари! Сосед снова закашлял всем телом. На экран полетели брызги слюны и желчи. Андрей ощутил боль между ребрами, перед глазами расплывались круги света — будто это он заходился надрывным кашлем. Скелет замолчал. Андрей тут же забыл о нем и странной вспышке гнева. Понял, что если смотреть на экран, то остальные звуки — кашляющие, чавкающие, сосущие — становятся неважными, тают. В окошке кредитов значилось «1000». Хотя он не помнил, как заряжал. И взнос у него никто не требовал… или… |