Книга И смех, и грех, и… Два соседа, страница 22 – Ольга Дашкова

Дэн рядом, его волосы мокрые, капли воды стекают по груди. Мы смеемся, вспоминая, как во время суеты Макс, пытаясь открыть ворота конюшни, поскользнулся на куче навоза и с воплем приземлился прямо в нее.

Он тогда вскочил, размахивая руками, и орал, что «это заговор лошадей», пока Дэн не сказал ему заткнуться и не пугать животных. Я хохотала так, что чуть не задохнулась, и даже дед Аркадий, несмотря на весь ужас дня, фыркнул, назвав Макса «городским клоуном».

– Серьезно, Макс, – говорю, оттирая сажу с его шеи. – Ты в том навозе выглядел, как звезда цирка. Может, тебе сменить профессию?

– Ага, – ухмыляется мужчина, хватая меня за руку и притягивая ближе. – Только если ты будешь моим ассистентом. Представляю тебя в блестящем костюме… или без него.

Закатываю глаза, но мое сердце сжимается – не от его слов, а от того, как он смотрит на меня, как будто я единственная женщина на свете.

Дэн, сидящий рядом, хмыкает, но его рука скользит по моему бедру, мое тело отзывается, как всегда, когда они рядом.

– Вы двое неисправимы, – стараясь придать голосу легкость, но внутри меня буря.

Я знаю, что они здесь временно, что их жизнь – это бег, от которого они не могут уйти навсегда. Но эти моменты – их смех, их касания, их готовность броситься в огонь ради других – они врезаются в мою душу, и я боюсь, что не смогу без них. Отшучиваюсь, чтобы не дать страху взять верх:

– Если будете так вонять дымом и навозом, я вас в дом не пущу. Будете спать в бане или с курами у деда Аркадия.

– С курами? – Макс притворно возмущается, притягивая меня на свои колени. – Малышка, я лучше с тобой спать буду, даже если ты заставишь меня чистить конюшни.

Дэн наклонился ближе, его губы касаются моей шеи, я вздрагиваю, чувствуя, как жар поднимается по телу.

– Мы справимся с любой твоей прихотью, Алина, – шепчет, и его голос – как обещание, от которого я таю. – Но ты же знаешь, что мы не для кур.

Смеюсь, но смех выходит натянутым, потому что мое сердце уже болит. Я представляю, как они уедут, как их внедорожник исчезнет за горизонтом, и Козловка снова станет пустой, как моя жизнь до них.

Но я не хочу думать об этом сейчас. Я хочу их смеха, их тепла, их силы.

Наклоняюсь, целую Макса в губы, мягко, но с намеком на большее, он отвечает, его руки обхватывают мою талию. Дэн притягивает меня к себе, его поцелуй глубже, требовательнее, и я растворяюсь между ними, как всегда.

– Вы невыносимы, – шепчу, отстраняясь, чтобы перевести дыхание. – Но, спасибо вам. За сегодня. За лошадей. За… все.

Макс ухмыляется, но в его глазах что-то теплое, почти нежное.

– Всегда, пожалуйста, малышка. Мы же твои рыцари, забыла?

Дэн молчит, но его рука сжимает мою, и я знаю, что он чувствует то же. Я хочу сказать им, как много они для меня значат, но слова застревают. Вместо этого я снова отшучиваюсь:

– Рыцари? Скорее, два ковбоя, которые чуть не подожгли себя вместе с конюшней.

Мы смеемся, я продолжаю отмывать их, руки скользят по их коже, а сердце сжимается от любви, которую я не могу себе позволить.

Они – мои, пока они здесь, и я буду цепляться за каждый момент, за каждый их взгляд, за каждый смех.

Дэн

Ночь в деревне тяжелая, как дым от пожара, который мы тушили неделю назад. Сижу на веранде Алины, вглядываясь в темноту, пока Макс внутри шутит с ней, помогая готовить ужин.