Книга Ожог Крапивы, страница 28 – Галина Чередий

— Тёмыч, а может, ты к родакам в деревню? — предложил я Зиме. Смена обстановки и много тяжелого физического труда тоже неплохое лекарство от всяких там любовных напастей. — Хоть на недельку. Дух переведешь. Отпустит вдруг.

— Куда я сейчас поеду. — отмахнулся Темыч. — Ты еще не полностью в строю, рука еле поднимается.

— Ой, да первый раз, что ли? — дернул я плечом, демонстрируя, что ключица с ребрами ломаными в той драке с Самвеловскими почти не беспокоят. — Потяну. А ты поезжай. Молочка парного попей, на плантации у маман раком постой, девку какую деревенскую в сене поваляй. Вернешься как новенький. А то и эта, может, одумается. Они же бабы какие: бегаем мы за ними с протянутым сердцем и хуем, так они рожу воротят. А как видят, что забили на них, так и сами прискачут.

Ответить задумавшийся Зима мне не успел. Из-за угла дома на нас прямо таки вылетел Костян, чуть не сбив с ног. Рожа красная, потная, запыхавшийся, будто марафон бежал.

— Зима! — заорал он. — Я к тебе. Мужики, там зал наш падла какая-то подожгла.

— Малыш? Алиса, ты дома? — приход Роберта застал меня в процессе сборов.

Точнее, сидящей посреди кучи моего барахла, которое я, прорыдавшись, но ни капли не успокоившись, вывалила из шкафа на пол, размышляя что взять с собой. Что самое необходимое можно уместить в единственную объемную сумку, намереваясь уйти не просто погулять, а с концами, в новую жизнь?

Слезы-то закончились, но накрыло чем-то вроде паники. Я же никогда не жила самостоятельно по-настоящему. Отселение в отдельную жил-площадь не в счет. Куда идти, что делать, на что существовать? У кого хотя бы совета спросить, за помощью обратиться? Я же ничего не знаю, реально толком ни черта не умею, у меня кроме матери и Роберта вообще никого и нет. Даже друзей-приятелей. Как-то так уж вышло, что с появлением Роберта все остальные люди, и так-то немногочисленные, незаметно исчезли, вытеснились из моей жизни, став вроде как ненужными на его фоне.

Так что, да, мне страшно и я совершенно растеряна. Однако и сейчас мысли сделать так, как велела мать и жить по-прежнему не возникло. Не смогу я, ни за что. Должно что-то измениться, уже изменилось во мне, внезапно, непонятно, но безвозвратно. Никакой синей изолентой это обратно не примотаешь, не склеишь, к исходному не вернешь.

— Алиса, ты меня не слышишь что ли? — Роберт вошел в комнату и встал позади.

Импульс вскочить, кинуться ему на шею, прижаться, снова разреветься, пожаловаться, получить обычную порцию успокоительной ласки, забыть обо всем, пусть любимый все решит и исправит то, что огорчает был очень мощным, но я смогла сдержаться.

— Слышу. — ответила, не оборачиваясь.

— Мне Виола звонила. Вы опять поругались. — с явным осуждением в голосе продолжил он.

Я только пожала плечами. Что тут скажешь, поругались, да. Ничего в принципе необычного, мы давно с матерью не можем и пять минут поговорить нормально, без раздражения. Но разве это удивительно, по-крайней мере с моей-то стороны?

— Что за бардак ты устроила? — Роберт присел на корточки рядом и заглянул мне в лицо. — И где тебя носило вчера на ночь глядя? Я приезжал и ждал тебя до полуночи почти.

— Ты приезжал, чтобы сказать мне когда точно подашь на развод? — спросила, складывая и запихивая в сумку одну из любимых футболок.