Книга Ожог Крапивы, страница 27 – Галина Чередий

— Зима! Зима, эй! — позвал Темыча, но тот даже не притормозил.

— Зима, да, бля, куда несешься ты? — схватил его за плечо, и тут же пришлось уклоняться от кулака, летевшего мне прямо в табло. Рожа у Зимы одновременно бледная и перекошенная в оскале, глаза остекленевшие, будто вообще не в себе он. — Ого, да у тебя зрачки как у обдолбыша! Мужик, ну чё такое? Покурить хочешь? А тяпнуть?

— М-м-м … — замычал он, сцепив зубы так, что желваки выперли и замотал башкой.

Да что опять за хрень у них приключилась? Я же уже прям обрадовался, что друг в ум вроде приходить стал, успокоился немного и вот тебе на. Хоть глаз с этого психа с его болячкой белобрысой не спускай.

— Зима, да скажи ты хоть чё членораздельное, — тряхнул я его уже за оба плеча, прекрасно понимая, что очень рискую получить лбом в нос или кулаком в зубы. — Чё, послала тебя девка?

— Отвали! — выдавил Темыч наконец, отпихнул меня и пошел дальше.

— Слушай, да не грузись. — пристроился я рядом. — По ней же видно, что она о себе мнит до хрена. Было бы с чего.

Зима тормознул и развернулся так резко, что мне пришлось возвращаться пару шагов.

— Чего тебе видно, а? — он внезапно сцапал мне за грудки и зарычал, впившись диким взглядом. — Не хер об нее свои бельма натирать, понял?

Ну охереть, еще такого между нами не бывало! Совсем мужик башкой прохудился, клиника реальная.

— Да сдалась она мне. — спокойно глядя ему в лицо, ответил я. Провоцировать не хочу, но если что, готов и к мордобою. Он, как известно, замечательное успокоительное и мозгопрочищающее мужицкое лекарственное средство. И оно нам обоим сегодня походу не помешает. — На что там…

— Крапива, ты меня за дебила-то не держи! — продолжил себя накручивать Зима. — Я слепой, что ли? Да ты на нее пялишься так, будто уже трахаешь.

— Да опамятуйся ты! — я схватил его за плечи и тряхнул хорошенько. Ладно еще побиться для успокоения, но дебильные поклепы терпеть я не собираюсь. — Мозги включи! Ты мне друг. Я хоть когда тебе с телками дорогу перебегал? Мало их, что ли? Мне за тебя реально ссыкотно. Ты же сам не свой. Всегда был психом, тронуть тебя — суицидником надо быть, но не без повода же ты на людей кидался. Мне уже твои подопечные вчера в зале жаловались, что ты не слышишь никого. Как не в себе. Мы не девки, друг другу плакаться, но ты мне конкретно озвучь — отчего мне тебя прикрывать, если что.

Темыч снова помотал башкой, будто силясь вырваться из сна-кошмара, засопел, дыша все ровнее и как-то весь сник, будто ему на плечи штангу с неподъемным весом кто закинул..

— От себя самого меня, бля, прикрой, — пробормотал он тихо. — От себя, Антох. Я уже и так понатворил… сказать стыдно. И боюсь, может совсем подорвать, если я ее с кем опять… Короче, надо что-то с моим этим клином в башке делать. Плохо будет. Так, что потом ничем не исправим.

На душе вдруг так тоскливо-тоскливо стало, больше всего от того, что почувствовал себя беспомощным каким-то. Как помочь лучшему другу в таком? Это вам не биться с какими-нибудь уродами с ним, встав, как всегда, спина к спине; не ломануться, очертя башку, на выручку, в какое говно бы ни влип; не отдать все до последней копейки и тряпки, если ему вдруг надо. В таком каждый сам за себя и по себе, к сожалению. Вспомнил, как меня разламывало после полного расставания с Маринкой. Никакие слова, никакое количество бухла и никакое количество траха боль не притупляли. Не работает ничего обычное в таком, в этих самых грёбаных ситуациях с клятыми внекатегорийками. Я был зомби. Хорошо хоть как раз призыв осенний пришел, загребли меня в учебку и забрили. Армейские будни очень хорошо мозги прочищают. Хотя и там был импульс петельку на шею накинуть, когда из дома написали, что Маринка замуж за бизнесмена какого-то крутого выскочила. Но справился.