Книга Измена. Во власти лжи, страница 65 – Анна Томченко

Я хватанула воздух губами и поняла, что у меня в горле он застрял. Ладонь соскользнула мне по плечу, а потом Рус перехватил мою кисть.

— Ну же, давай, давай, родная, пожалуйста, я тебя умоляю, давай.

Очередная схватка и следом за ней голос акушера:

— Есения тужимся, тужимся.

Я действительно старалась из последних сил.

Я пыталась тужиться.

Мне казалось, я это делала правильно, но минута за минутой и голос врача все чаще повторял:

— Есенина тужимся, тужимся.

Я не знала, почему ничего не происходит.

Я тужилась.

— Еся девочка моя, моя хорошая девочка, пожалуйста, давай ещё разок, я тебя умоляю.

У меня все тело было сковано от боли, ко лбу прилипли волосы. Я даже вздохнуть не могла полной грудью.

— Еся, пожалуйста…

И схватка была такой болючей, как будто бы мне спицу острую в поясницу воткнули, провернули и вытащили её с другой стороны.

Я закричала, запрокинула голову. Ладонь Рустама, которая как раз была возле лица, как-то неудачно прошлась мне по губам.

Я со всей силы, со злости сцепила зубы на руке мужа и сквозь сцепленные зубы я зарычала.

— Да, да, да, Есения вы молодец, давайте вперёд, ещё раз.

Мне было так больно, мне было так зло, что я снова запрокинула голову, не выпуская руку Рустама изо рта.

Я смыкала так сильно глаза, что звёздочки блестели под ними.

— Есения молодец, все, все, все Есения, — прохрипел акушер.

В следующий момент детский плач на всю палату прозвенел.

Я распахнула глаза, разжала зубы, ощутила на губах привкус крови.

— Вот смотрите, все хорошо.

Акушерка медленно обходила кушетку, а в следующий момент, когда я была готова приподняться и взглянуть на своего малыша, она протянула:

— Папочка, берите, берите сына…

Мне даже не дали на него посмотреть.

Мне не дали посмотреть на моего ребёнка…

Голос Рустама прозвенел опять над головой.

— Давайте на грудь, на грудь, я ещё успею надержаться.

— Ох, какие папаши нынче пошли, — укоризненно произнесла медсестра, и у меня почти сердце остановилось от того, что он не будет прямо сейчас забирать ребёнка. Он не будет моего малыша забирать прямо сейчас.

Сквозь силу я приоткрыла глаза, стараясь поймать взглядом своего малыша, но в этот момент голос оборвал весь всю сказку.

— Антонина Васильевна, быстро, кровотечение.

Я попыталась приподняться на локте, но в этот момент медсестра качнулась в сторону, обошла, малыш закряхтел ещё сильнее, я заскулила.

Датчик какой-то противный, запищал прямо над ухом, в голове все стало мешаться.

Мой малыш, его забрали, забрали…

— Что происходит? — голос Рустама был напряжён, холоден, ровен.

— Кровотечение, разрыв, — короткими фразами выдавал врач.

Я только сглатывала, я так хотела увидеть своего малыша, я так хотела поддержать его на руках, посмотреть в его глазки.

Какие они у него: голубые? Наверное, голубые. У всех детей голубые глаза. У моего, наверное, тоже, только мне не дали посмотреть.

Звенели приборы.

А у меня не хватало сил даже сфокусировать зрение.

Я слышала где-то над головой голос Руса:

— Еся, Есь… открой глаза. Есения.

Я не могла открыть глаза. Зачем мне их открывать? Если у меня отобрали ребёнка, я его больше никогда не увижу.

Зачем мне было открывать глаза.

Для чего?

— Еся, Еся, открой глаза…

Во всем теле появилась такая слабость, а ещё лютое онемение в ногах.

Мне казалось, я вообще ниже талии ничего не чувствовала. Я только старалась прислушиваться, чтобы услышать ещё раз голосок малыша.