Книга Измена. Во власти лжи, страница 68 – Анна Томченко

— Пап, ты его видел, пап, какой он? — тихо спросил Тимур, не понимая, что я находился в шоке, в какой-то прострации.

— Он самый крутой, Тим, на тебя похож.

— Да ну врёшь, — усмехнулся сын, и я, переведя на него взгляд, заметил, что глаза у него стали влажные, заблестели.

— Зуб даю на тебя похож.

Я обнял сына, прижал его к себе, уткнулся носом в макушку, стараясь сосредоточиться хоть на чем-то, и чтобы отогнать все дерьмовые мысли от себя.

Не будет ничего плохого.

С Есей все будет хорошо.

Сейчас врачи поправят ситуацию, сейчас давление восстановится, все будет хорошо.

Я правда, думал, что все будет хорошо, но мать, которая нервно заламывала руки, сын, который опасливо оборачивался на коридор, ведущий в родовые…

Это ничего не добавляло спокойствия.

Я сам пристальным неотрывным взглядом следил за дверьми, когда они откроются.

Мне было важно, чтобы они открылись и вышел врач, и сказал, что все обошлось, что с Есенией ничего не случилось, чтобы знать, что Еся в порядке.

Я стоял.

Наблюдал за тем, как минута за минутой ничего не происходило, и впадал в отчаяние.

Что могло не так пойти в родах, она же родила. Почему потом началось все плохое? Почему?

Я только сглотнул, нервно прошёлся вдоль входа в родовые, зажал пальцами глаза, запустил руку в волосы, дёрнул сам себя.

Дебил, старый дурак, она ж боялась и переживала. Надо было нахрен эту Ладу сразу послать. Ну я же такой, мне же надо и на ёлку залезть, и жопу не ободрать. Я же думал, все умудрюсь и с партнёром отношения не испортить, и перед Есенией выкрутится, да, хотя что мне выкручиваться то было, таскал я Ладу с собой на все мероприятия. Ну и что? Она все равно работала как ассистент, собирала информацию, записывала данные будущих партнёров и ничего более. И вдруг ей почудилось, что что-то не так. Что-то большее. Надо было ей дёрнуться стерве именно в тот день, когда Еся решила прийти.

Я тяжело вздохнул и резко обернулся на лязг защёлки.

Наш акушер вышел из дверей и наткнувшись на меня взглядом застыл.

Дрожащей рукой медленно стянул повязку с лица.

— Рустам Булатович…

Рустам.

—Рустам Булатович, — тихо повторил наш врач, а я сжал кулаки до посинения, потому что мне не нравилась интонация, мне не нравилось то, с каким лицом вышел из родовой медик.

— Что случилось? — Спросил я холодно и безэмоционально, потому что подозревал, что, как только услышу я ответ, меня затопит дичайшей лютой болью.

—Такое случается крайне редко. У трех девушек из миллиона. Это примерная статистика. У вашей супруги произошёл разрыв яичника. Нам пришлось экстренно оперировать её и к сожалению, сохранить яичник левый не удалось. Из-за кровотечения, из-за родов мы не можем спрогнозировать, как было бы, если бы мы пробовали сохранить его. Кровь могла потом выпадать в брюшную полость. Поэтому нами было принято решение об удалении.

Я только сглотнул и понял, что сейчас выйду и наложу на себя руки.

Это была полностью моя вина и моя зона ответственности. И эту ответственность я не смог выдержать. Есения пострадала по моей вине, и таким образом я понимал, что муж из меня настолько дерьмовый, что проще удавиться.

— Сейчас состояние вашей супруги будет стабилизироваться, но пока что мы переведём её в постреанимационную палату, а не в обычную. Она пришла в сознание. Она увидела ребёнка. Малыша мы переведём в детское отделение и надеемся, что в скором времени вся эта ситуация сможет стабилизироваться, и тогда мы уже переведём в палату…