Книга Развод. Без права на прощение, страница 65 – Анна Томченко

Муж сделал шаг ко мне. Всем видом он выражал готовность доказать мне обратное, но почему-то приблизившись вплотную, голос Германа дрогнул, и я заглянула супругу в темные глаза.

— И ты Кристин… Крис, ты поверила?

— Я не знаю во что верить, Гер, — тихо призналась я. — Я не знаю… Сегодня я узнала, что ты влез в долги, чтобы купить этот дом тогда…

— Никаких долгов больше нет, — сразу же выдал Герман и вытащил руки из карманов, сложил их на груди.

— Но они были и факт того, что я узнаю об этом спустя много лет не отменяет того, что это была ложь… — произнесла я.

— Это не ложь, это намеренное умалчивание. Я не хотел и не хочу, чтобы тебя как-то касались вопросы финансов. Я прекрасно помню как хреново было, когда я разгружал фуры, а ты сидела ночами писала за двоечников курсовые работы. Я не хочу, чтобы ты вообще сейчас об этом вспоминала, — холодно, отрывисто, на одном дыхании сказал Герман все темнее, напрягаясь. Тогда было тяжело. Герман все же достаточно нарциссичный, и тот факт, что в какой-то момент я не могла им восхищаться, его больно бил по самолюбию.

— Но ты же мог сказать, предупредить… я могла прожить без мебели, штор за несколько сотен … — начала я, и Герман тяжело вздохнул. Провёл рукой по лицу.

— Беременная? Без мебели? Без детской кроватки? — спросил печально Герман, как будто видя перед собой ребенка. Словно я говорила это не подумав.

— Многое могло подождать… — заметила я тихо.

— Крис, а я ждать не мог, — с горечью признался Герман и шагнул к столу, выдвинул стул и упал на него. — Я не мог ждать лучшего, лучшего заказа, лучшей жизни, Кристин. Я тогда понял, что пока я жду, мимо проходит наша с тобой жизнь, и я выбрал жить. Ездить на дорогих тачках, покупать хорошую недвижимость, возить семью в отпуска не на наши курорты, а туда где из окна видна Адриатика. Я хотел, чтобы мой сын ходил в лучших шмотках, чтобы не ждал сезонных фруктов, чтобы ты перестала выбирать: маме подарок сделать или к стоматологу записаться. Я не хотел всего этого.

Я устало опёрлась о гарнитур и покачала головой.

Герман когда влез в долги сделал огроменный рывок вперёд. Он выбрал все самое лучшее.

— Но я все равно выбирала… — заметила я, и Герман взбеленился:

— Ты мне всю жизнь будешь припоминать тот подарок моей матери? — зарычал он и, потом резко выдохнув, сказал: — На себе, на своих родственниках я экономить могу, на разных ненужных вещах могу, например твои эти каменные вазоны для сада, но не на тебе и не на своём сыне. Так надеюсь понятно? Да, я ограничивал тебя. Было такое, но только тогда когда считал, что тебя заносило не фигово так, а в остальном, Кристин, я не хотел, чтобы ты в чём-то нуждалась или о чём-то переживала.

— И как мне верить твоим словам, если даже ты не посчитал нужным мне об этом сказать раньше? — я сложила руки на груди и вздохнула. У Германа никогда не было лёгкого характера. Он мог балагурить, смеяться, громко говорить и отчаянно много веселиться, а через мгновение он мог встать и выйти из компании, чтобы резко что-то сделать. Муж был эксцентричным, холеричным и да. Я об этом узнала не вчера. Но именно сегодня я поняла насколько много он скрывал от меня.

— То, что нужно ты прекрасно знаешь, — непререкаемым тоном сказал Герман и встал со стула.