Книга Измена. Ты не защитил меня, страница 50 – Энди Дорн

Когда Денис предлагает прогуляться после ужина, я киваю, хотя на улице холодно и сыро. Мартовский вечер пахнет талым снегом и сырой землей. Я накидываю пальто на плечи, и мы выходим из ресторана.

— Красиво здесь, — говорит Денис, хотя набережная нашей речушки выглядит довольно уныло. Фонари тусклые, половина не работает, под ногами хлюпает грязь от растаявшего снега.

Но я благодарна за прохладный воздух. В ресторане было душно, а теперь можно дышать полной грудью. Мы идем по дорожке вдоль воды, и я слушаю, как она журчит в темноте.

— Помнишь, как мы в десятом классе сбегали с уроков к речке? — улыбается Денис. — Сидели на том мостике, курили твои сигареты «Мальборо».

— Не мои, — качаю головой. — Я не курила.

— Ах да, точно! Это же Серега таскал сигареты у отца. А ты всех отчитывала, что мы легкие себе губим.

Воспоминания возвращают меня в то время, когда все было просто и понятно. Школа, друзья, мелкие проблемы, которые казались катастрофами. Первая любовь, первые поцелуи, мечты о будущем.

— А помнишь Мишку Козлова? — продолжает Денис. — Как он влюбился в нашу географичку? Писал ей стихи, подкладывал в журнал!

Я смеюсь, и смех получается почти естественным. Впервые за много недель мои губы растягиваются в настоящей улыбке.

— Бедная Лидия Петровна! Она не знала, куда деваться от смущения.

— А потом выяснилось, что он списывал стихи из интернета, — хохочет Денис. — Пушкина и Лермонтова выдавал за свои творения!

На какое-то время боль действительно отступает. Школьные истории кажутся такими далекими и безобидными. Тогда самой большой трагедией была двойка по алгебре или когда никто не пригласил на медленный танец на дискотеке.

— Я часто сюда хожу, — говорит он. — Когда нужно подумать или просто побыть одному. Тихо здесь.

Да, тихо. Только плеск воды и шум ветра в голых ветках ив. В детстве эта речка казалась мне огромной рекой, а мостик — чуть ли не мостом через Волгу. Сейчас все выглядит таким маленьким, провинциальным.

— А ты часто вспоминаешь школьные годы? — спрашивает Денис.

— Редко, — честно отвечаю я. — Последнее время вообще стараюсь не думать о прошлом.

Он внимательно смотрит на меня.

— А что с тобой, Ксюш? Ты изменилась. Не только внешне. Ты какая-то грустная. Потерянная.

Я отворачиваюсь к воде. Как объяснить? Что я потеряла ребенка? Что узнала об измене мужа? Что теперь боюсь выходить из дома и вздрагиваю от каждого резкого звука?

— У всех бывают трудные периоды, — уклончиво отвечаю.

— Это из-за мужа? — голос Дениса становится серьезным.

Сердце подскакивает к горлу. Вот он, тот вопрос, которого я боялась больше всего.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты замужем, а здесь одна. Где твой муж?

Вопрос повисает в воздухе, тяжелый и неизбежный. Сердце начинает учащенно биться, дыхание становится поверхностным. Паника подкатывает к горлу знакомой волной, той самой, что накрывает меня каждый раз, когда приходится говорить о Максиме.

Не сейчас, молю я про себя. Только не сейчас, когда впервые за долгое время мне удалось хоть немного расслабиться, почувствовать себя почти нормальной.

Руки начинают дрожать. Я прячу их в карманы пальто, стараясь взять себя в руки. Денис ждет ответа, и в его глазах читается искренний интерес, может быть, даже беспокойство.

— Мы… — начинаю я и останавливаюсь. Горло пересохло, слова застревают. — Мы разводимся.