Книга Измена. Ты не защитил меня, страница 6 – Энди Дорн

Февральский вечер окутал улицы плотным сумраком. Снег растаял и превратился в противную кашу под ногами, которая хлюпает при каждом шаге. Лужи отражают редкие фонари, создавая обманчивые отблески света в этом сером мире. Ветер хлещет по лицу, пробирается под куртку, и я инстинктивно прикрываю живот рукой, словно защищая малыша от всех невзгод этого мира.

Страх растет во мне. Сначала он был размером с горошину — небольшая тревога из-за того, что Максим не отвечает. Потом стал с яблоко — беспокойство о том, как идти домой одной. А теперь он заполняет всю мою грудную клетку, сдавливая легкие и мешая дышать. Я чувствую, как мое сердце колотится где-то в горле, и каждый удар отдается болью в висках.

Чего я боюсь? Темноты? Одиночества? Или того, что Максим молчит, и это молчание значит что-то плохое?

Поворачиваю в переулок, который ведет к престижному району, где находится наша квартира. Здесь начинается самая неприятная часть пути: нужно пройти через старые дворы, мимо обшарпанных пятиэтажек, прежде чем выберешься к современным домам.

Переулок погружен в полумрак. Из пяти фонарей горит только один — самый дальний, и его тусклый свет больше создает зловещие тени, чем освещает дорогу. Остальные фонари темнеют пустыми глазницами, их стекла разбиты. Осколки поблескивают под ногами, и я стараюсь их обходить, боясь поскользнуться.

Стены домов по обе стороны переулка покрыты граффити и какими-то непонятными надписями. Краска облупилась и висит лохмотьями, обнажая серый, унылый бетон. Где-то наверху тускло светятся окна, за которыми живут люди, но они кажутся такими далекими, недоступными. Словно я нахожусь в параллельном мире, где никто не услышит, если что-то случится.

Достаю телефон, экран ярко вспыхивает в темноте, и снова набираю номер Максима. Звук гудков кажется особенно громким в тишине переулка. Раз… два… три…

— Пожалуйста, возьми трубку, — шепчу я в пустоту, и мой голос дрожит так, что я сама его не узнаю. — Максим, пожалуйста…

Но телефон молчит. И в этом молчании есть что-то зловещее, неправильное.

А что если что-то случилось? Что если он лежит где-то без сознания после аварии? Что если у него сердечный приступ? Или его ограбили? В голове проносятся жуткие сценарии, один страшнее другого, и я чувствую, как меня начинает трясти.

Иду дальше, стараясь не думать о плохом. Может быть, у него просто села батарея. Может быть, он заснул после тяжелого дня. Может быть, срочная встреча, которую нельзя прерывать. Да, точно, встреча с инвесторами! Он же говорил, что это очень важно.

Но тревога не отпускает. Она сидит внутри, как голодный зверь, и грызет меня изнутри.

Выхожу из переулка и попадаю в лабиринт дворов между старыми пятиэтажками. Здесь еще темнее и страшнее. Дома стоят вплотную друг к другу, образуя узкие проходы, где эхо отражается от стен. Асфальт потрескался и местами провалился, образуя настоящие ямы, полные грязной воды. Я осторожно обхожу их, стараясь не замочить ноги.

Во дворах стоят старые машины, некоторые явно брошенные, с разбитыми стеклами и спущенными колесами. Детские площадки выглядят заброшенными: качели скрипят на ветру, хотя на них никто не качается, горки покрыты ржавчиной. Урны переполнены мусором, который разносит ветер по всему двору.

Из подъездов доносятся приглушенные звуки — где-то играет громкая музыка, где-то кричат пьяные голоса, где-то плачет ребенок. Но эти звуки не утешают, а наоборот, добавляют тревоги. Они напоминают о том, что здесь живут совсем другие люди, не такие, как в нашем районе. Здесь другие правила, другая жизнь.