Книга Измена. Ты не защитил меня, страница 85 – Энди Дорн

Следующие несколько суток проходят в сплошной работе. Я не выхожу из офиса, сплю на диване в кабинете, питаюсь кофе и бутербродами. Это, кстати, удобнее, чем спать в машине. Звоню клиентам, объясняю ситуацию, предлагаю новые условия. Некоторые остаются с нами, другие переходят к конкурентам.

Разрабатываю новую стратегию развития, ищу инвесторов, договариваюсь о кредитах. Работаю как проклятый, потому что знаю: каждый час, проведенный здесь, — это час вдали от Ксении.

На пятые сутки удается стабилизировать ситуацию. Не полностью — мы потеряли примерно треть клиентов и понесли серьезные убытки. Но компания выжила. Более того, кризис заставил нас пересмотреть стратегию, найти новые направления развития.

Я смотрю на финансовые отчеты и понимаю: да, мы пострадали. Но не критично. Компания устоит. И это все, что мне нужно знать.

Собираю документы, передаю все текущие дела Андрею. Он смотрит на меня удивленно:

— Максим, но ситуация еще не полностью под контролем…

— Справишься, — говорю я, хлопая его по плечу. — Ты умный парень. А мне нужно ехать.

— Надолго?

Я задумываюсь. Сколько времени потребуется, чтобы Ксения меня простила? Неделя? Месяц? Год? А может, никогда?

— Не знаю, — отвечаю честно.

По дороге заезжаю к нотариусу. Это решение созрело у меня за эти пять дней. Пока я боролся за компанию, в голове крутилась одна мысль: а что, если Ксения никогда меня не простит? Что, если я потрачу всю жизнь на попытки вернуть ее, а она так и не поверит в искренность моих чувств?

Нотариус — пожилая женщина в строгом костюме — внимательно изучает документы.

— Вы уверены в своем решении, молодой человек? — спрашивает она, поправляя очки. — Вы переписываете на супругу компанию стоимостью в несколько миллионов долларов.

— Уверен, — отвечаю я без колебаний.

Нотариус качает головой, но оформляет документы. Через час у меня на руках бумаги, согласно которым Ксения Демидова становится единоличным владельцем моей IT-компании.

Я еду обратно в ее городок с папкой документов на переднем сиденье. Триста километров дороги, и каждый из них приближает меня к самому важному разговору в жизни.

За окном начинается вечер. Мартовское солнце садится за горизонт, окрашивая небо в розовые и оранжевые тона. Красиво. Раньше я бы не обратил на это внимания — всегда спешил, всегда думал о делах. А теперь каждая мелочь кажется важной.

Добираюсь до городка к восьми вечера. В доме Ксении горит свет. Беру папку с документами и иду к двери.

Ксения

На кладбище я иду медленно, обдумывая разговор с психологом. Солнце начинает клониться к закату, хотя ещё только половина шестого. Мартовские дни пока короткие.

Подхожу к могилке Артёма и сажусь на скамейку. Сегодня я хочу поговорить с сыном не о прошлом, а о будущем.

— Малыш, мама не знает, что делать, — говорю я тихо, глядя на деревянный крест. — Папа плохо поступил, но он сожалеет. Он очень сожалеет. А я… я его всё ещё люблю, но не могу простить. Как быть?

Ветер усиливается, ветви берёз качаются всё сильнее. Их голые ветки скрипят и шелестят, и мне кажется, что сын отвечает мне на каком-то языке, который я не совсем понимаю, но чувствую сердцем.

— Ты хочешь, чтобы мама была счастлива? — спрашиваю я. — Но как понять, что сделает меня счастливой?

Ветер стихает так внезапно, как и усилился. Наступает тишина, и в этой тишине я слышу собственное сердцебиение. Медленное, ровное.