Онлайн книга «Внутри»
|
Насколько необъятна эта темнота? Есть ли у нее границы? Я всё иду и иду, а конца и края этому нет. — Почему ты такая мелкая? — раздается чей-то голос. — Сколько тебе, одиннадцать? Тебя что, не кормили никогда? — Аверьяну всё это не понравится. Ты не понравишься. Когда он вернется, а это обязательно случится, от тебя избавятся, подкидыш! — Но Таггарт и не думал идти у нее на поводу. Эта самонадеянная шотландка явно переоценивала свою роль смотрительницы замка либо искренне считала, что имеет на родовое поместье больше прав, чем он.[4] — Грязная маленькая мерзавка! — Тебе здесь не место! — Ты что, надеешься занять его место? Аверьян тебя уничтожит! — Ты никто! — Завяжи ей руки покрепче! — Расскажешь кому-нибудь, и я приду к тебе ночью, чтобы отрезать твой грязный язык! — Деточка, ты только взгляни на эту красоту: осетинские пироги с пылу с жару! Ты не можешь их не отведать! — Дорогая! Дорогая, Аверьян возвращается! Господи, как я рада! Наконец-то ты познакомишься со своим братом! — Пожалуйста, Адель… Если ты слышишь меня, дай мне знак. Прошу тебя. Я должен знать, что ты здесь. Что ты не исчезла, не заблудилась, что ты… здесь, со мной. Прошу, Адель. — Грязнуля! — Твои ученики передают тебе привет, милая. Ждут не дождутся начала занятий. — Пару недель поживешь у тети Ксюши. У нее придурковатый брат, так что с ним даже не связывайся! Сиди тише воды, ниже травы! — Куриные крылышки в соусе барбекю! Чуешь аромат, спящая красавица? — Если не хочешь сдохнуть, жри кашу, идиотка! Замолчите! Замолчите! Замолчите все! — Я люблю тебя, Адель, — сквозь густую тьму и мертвую тишину, как легкий дым, проникает бархатный мужской шепот. — И я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Только не оставляй меня, ведь я без тебя уже не смогу. 23 Сегодня ночью мне приснилось, что Адель не помнит меня. Она очнулась, и об этом на весь дом объявила Зоя, уронив на пол огромное блюдо с шоколадными кексами, которые рассыпались по всему коридору. Я тотчас бросился в комнату на первом этаже, раздавив несколько штук горячей выпечки, а Адель, сидя на постели и обнимая маму, взглянула на меня с неловкостью незнакомки и тихонько спросила её: «А кто это? Мой врач?» Я и подумать не мог, что такая вероятность существует, пока о ней не заговорил отец. Если тринадцать лет назад сработал защитный механизм психики, избавив маленькую Адель от жутких и болезненных воспоминаний, то с чего бы этому не случиться и сейчас? Вдруг за эти восемь дней, что она спит, её мысли обнулились, а вместе с ними и похолодело сердце? Что, если Адель не вспомнит ничего из этой своей жизни, где есть родители, её любимая работа и достижения? Не говоря уже обо мне. С этими неспокойными мыслями я возвращаюсь домой после утренней пробежки. Небо всё такое же серое и тяжелое, и под стать ему над землёй стоит густой туман. Всё как в фильме ужасов с тоннами крови, резни и расчленёнки. К счастью, звонок Архипа не позволяет моему воображению разыграться. После того, что мне рассказала мама, я часто даю ему волю: представляю, как маленькая девочка сидит в шкафу, видя через щель в дверцах, как страшный мужик рубит топором конечности своей сестре. Это худшее, что я когда-либо слышал. Ударяю пальцем по экрану смарт-часов, и голос друга раздается в моих наушниках: |