Книга Внутри, страница 132 – Катрин Корр

Хоть и больно это слышать, но я чертовски рад, что она вернулась. Совсем скоро в её глазах зажгутся яркие зеленые огни, а бледные губы порозовеют, как бутоны. Она будет улыбаться и радоваться каждому дню, а я просто начну сначала.

— Меня зовут Аверьян, — отвечаю, испытывая смесь досады и облегчения. — Я очень рад, что ты очнулась, Адель. Скорее поправляйся.

— Аверьян, — повторяет она шепотом, словно роется в ящичках памяти в поиске файлов, связанных со мной. — Прости, я… не могу тебя вспомнить.

— Это ничего. Главное, что ты снова с нами.

— Красавица наша, Аверьян — твой брат! — говорит Зоя, поправляя одеяло. — Он много лет жил в Америке и теперь вернулся домой.

— …Брат? — уточняет Адель, хмуря бровки.

— Да, он наш с Кириллом сын, — говорит мама, глянув на меня, — а значит, твой брат. Мы рассказывали тебе о нем. Забыла?

— Ника, — укоризненно говорит ей отец. — Не сейчас.

— Хорошо-хорошо!

— Брат, — произносит Адель снова, и на мгновение мне кажется, что эта новость расстраивает мою «сестру».

«Очень жаль», — подумала я, когда мне сказали, кто он такой. И думаю сейчас, украдкой поглядывая на него из-за пушистых зеленых кустов, тихо разговаривая по телефону.

Аверьян сидит в беседке с ноутбуком и планшетом уже второй час, а я всё никак не решаюсь к нему подойти. Во-первых, мне не хочется его отвлекать: он явно работает и готовится к поездке в Нью-Йорк, которой не сильно обрадовалась Ника. Кажется, она боится, что он решит снова там остаться. А во-вторых, его присутствие меня почему-то тревожит. Волнует. Ну или будоражит. За завтраком я почувствовала себя пупырчатой пленкой, которая лопалась и трещала всякий раз, когда его взгляд ненароком задевал меня. Не знаю, что это, но внутри меня что-то происходит, и пока моя память до конца не восстановится, я, кажется, не найду этому странному состоянию логического объяснения.

— Только ничего не планируй на ближайшую субботу, — говорит мне Настя по телефону. — У нас уже есть планы, и их не изменить.

— Это какие? — спрашиваю, завороженно наблюдая за мужскими руками в татуировках. — Не караоке-вечеринка, случаем?

— …Э-э-э, что?

— Караоке-вечеринка.

— Кто тебе сказал? Ника?

— Вообще-то, ты.

— Адель, я не говорила тебе о караоке-вечеринке… Я имею ввиду, что не говорила о ней после того, как ты очнулась.

— Значит, память постепенно ко мне возвращается.

И слава богу. Значительные пробелы в моей голове порядком усложняют жизнь. Например, я не могу вспомнить ничего, что связано с Аверьяном. Словно мой мозг нарочно вырезал его фигуру из воспоминаний, оставив только это необъяснимое чувство внутри, похожее на трепет… Трепет к брату? Ужас какой.

— Нет, Адель! Я говорила тебе о караоке, когда ты спала! Это значит, что ты меня слышала! — радостно вопит Настя в трубку. — Ника была права!

Не знаю, так ли это на самом деле, но с того момента, как я проснулась и родители рассказали мне о том, что со мной случилось, мое прошлое всё больше напоминает мне запертый в аквариуме мирок. Я помню людей, которые меня окружали, их имена и связи между собой, но совсем не помню мою с ними коммуникацию. О чем мы говорили? Гуляли ли вместе? Ходили ли мы в кино? Мне лишь известно, что я знакома с ними, а что дальше — мутно и глухо, как в аквариуме.

— Обязательно расскажи ей об этом! — щебечет подруга. — Она не переставала нам повторять, что ты всё слышишь и понимаешь! В общем, ты меня поняла, да? Никаких планов на субботу, потому что она уже занята!