Книга Либерти, страница 41 – Катрин Корр

Валери по-доброму усмехается.

– На острове не было ни одного человека, с которым бы эта веселая старушка конфликтовала. Мне всегда казалось, что именно я была намного старше неё, а не наоборот. Энергии в ней вагон и маленькая тележка! То на велосипеде ездит, то делится впечатлениями от погружения под воду, то на вечеринках за молодыми мужчинами приударит, – смеется Валери. – Удивительная была женщина.

– Неужели у неё действительно никого нет? Дети, внуки…

– Нет, – уверенно отвечает мне Валери и наливает холодную воду в стакан. – Помню, она как-то рассказывала о муже, которого спустя сколько-то лет посадили в тюрьму за воровство. Кажется, это ещё по молодости было. А потом она поняла, что жизнь, не обремененная семьей и хозяйством, намного прекраснее, чем обязательства и ответственность.

– А чем она зарабатывала на жизнь, если могла позволить себе жить здесь?

Валери призадумывается и делает несколько глотков воды.

– Кажется, её родители были коллекционерами антиквариата. Мне сложно вспомнить… – усмехается Валери. – Я ведь уже говорила тебе, что люди здесь не очень любят рассказывать о себе. Но помнится, что Салли-Малли несколько раз упоминала какие-то галереи в Европе. Думаю, что она посвятила себя искусству, скупая и продавая по всему миру известные и дорогостоящие произведения и вещицы. Наверное, моя бабушка подружилась бы с ней.

– Ваша бабушка тоже интересовалась искусством?

– Ну, не то, чтобы интересовалась, но она свято ценила стремление людей к хранению и сохранению семейных драгоценностей. Помню, на её столике всегда лежало старое зеркальце в массивной оправе из темного дуба, а на обратной стороне сверкал благородный настоящий рубин. Иногда она позволяла мне повертеть эту вещицу в руках и всё время говорила, что с каждым днем растет не только цена этого зеркальца, но и его ценность. Его подарил ей дедушка, а спустя несколько месяцев он погиб на войне. Мне всегда казалось, что когда она смотрела в него, то видела не свое отражение, а лицо любимого мужа. Она очень любила его.

Не отрывая от неё глаз, я залажу на высокий стул и подпираю рукой подбородок.

– И потом это зеркальце досталось вашей маме?

– Если бы оно досталось моей маме, то незамедлительно ушло бы с молотка! – смеется Валери. – Она считала безделушками всё, что блестело, сверкало и имело хоть какую-то ценность для человеческой души. Если вещь чего-то стоила, то её непременно нужно было продать.

– Как грустно такое слышать… А что же стало с тем зеркальцем?

Валери вздыхает и достает из холодильника фруктовую нарезку.

– Это зеркальце было самым дешевым из того многообразия украшений, которыми владела моя бабушка. Это была просто вещица, которая делалась дорогой только лишь потому, что на обратной его стороне был огромный рубин. Особняк, в котором жила моя семья, обчистила неуловимая банда воров, что охотилась исключительно за антиквариатом. Я была очень маленькой, когда это случилось, но помню, что больше всего бабушка горевала по этому зеркальцу и бриллиантовому ожерелью с огромным изумрудным кулоном. Какой же он был тяжелый! Мне казалось, что этот камень не помещался в моих крошечных ладошках, – смеется Валери, вспоминая детство. – Были похищены не только украшения, но и картины, старинные часы и много-много всякого, что годами собирала моя семья.