Книга Собственность Дьявола. Право на семью, страница 42 – Елена Николаева

— Пей! — командует няня.

Морщусь, словно по мозгам ударяет колокольный звон.

Делаю несколько маленьких глотков, а когда окончательно возвращаюсь в себя, допиваю залпом всю воду и распахиваю глаза.

Милана сидит передо мной на коленях. На полу. Испуганно изучает моё лицо. Тома, где-то рядом тихо матерится. Шебуршит в шкафчике своими травами.

— Надолго он к тебе отца отпустил? — уточняю, вытирая тыльной стороной ладони пролитую на подбородок и шею воду.

— Мы не оговаривали время, — отвечает Милана. — Руслан просил каждый день докладывать ему о состоянии тестя. Что у тебя за шишка на лбу?

Прищурившись, Мила бережно прикасается кончиками пальцев к гематоме.

Шишка небольшая, но всё ещё побаливает. И я шиплю от неприятных ощущений.

Одёрнув руку, подруга виновато озирается на Тамару.

— Она тебе ещё не сказала? — интересуется та у Миланы.

— Что не сказала? — сглатывает Мила, переводя на меня вопросительный взгляд.

— Тома… — недовольно простонав, даю понять, что не хочу обсуждать аварию.

— Что, «Тома»? — ворчит няня, принимаясь заваривать какой-то чай. — Благодари Бога, что осталась жива. И что детей твоих сиротами не оставил.

— О чём это она? — вздёрнув бровь, Милана подозрительно пялится на меня.

— Я разбила подарок Геры, — виновато пожимаю плечами. — Не справилась с управлением тачки на скользкой дороге. Влетела багажником в дерево. Как раз на выезде из посёлка.

— Это когда умчалась от Исаева?

— Угу, — поджав губы, мычу.

— Твою ж мать… — Миланка досадливо морщится. — Нужно было молча всё сделать. Это моя ошибка. Прости, Машка. Я хотела тебе помочь. Хотели сделать как лучше, а получилось как всегда…

— Не вини себя, Милана. Ты очень много для меня сделала. Я жива. Всё обошлось. Главное, папа рядом.

— Да уж… Обошлось, — ворчит подруга, вставая на ноги. — Я вижу, как обошлось. Тёть Тома, помогите Машку поднять.

— Я сама. Не надо. Лучше ужином займись. Я сейчас. Только на ноги встану и помогу вам нарезать салат.

— Лучше посиди на стуле. В сторонке, — предлагает Мила, отодвигая подальше режущий предмет. — Тебе нож доверять нельзя.

— Да ладно тебе, — усмехаюсь, почувствовав прилив сил. — Лучше дай мне руку, я поднимусь.

* * *

Заставив меня выпить очередную порцию успокоительного, Тома принимается разогревать в духовке жаркое из говядины. Мила берёт на себя готовку овощного салата. Я делаю бутерброды с ветчиной и клюквенный морс. У меня всё ещё кружится голова, но я стараюсь не думать об услышанном.

Стараюсь. Но, честно говоря, хреново выходит. Настолько хреново, что у меня руки чешутся набрать его номер и спросить: почему? Почему он не чтит память обо мне после того, как хотел разбиться, когда подыхал из-за моей смерти?

Уже отболело? Забыл? Вырвал меня из своего сердца раз и навсегда?

Не могу смириться с тем, что у Руслана появится ещё один наследник.

Не наш с ним ребёнок. От абсолютно чужой женщины. И уж точно не от любимой. Младенец — наполовину Исаев.

Зачем? Господи, почему так скоро ему понадобился отпрыск?

Что подтолкнуло моего мужа к такому решению? Ведь если та девушка и вправду суррогатная мать, значит, он по-прежнему принадлежит мне, как законный супруг. Любой его или мой брак будет считаться незаконным.

Он носит моё кольцо? То самое, которое я надела ему на палец в день нашего бракосочетания? Он когда-нибудь его снимал?