Книга Я буду первым, страница 87 – Натали Лав

Выхожу из подъезда, чтобы ехать в офис, набирая его на телефоне, но поговорить нам не удается. Я не успеваю сделать несколько шагов, как меня скручивают добры молодцы, которые суют мне под нос удостоверения и пакуют в стоящий неподалеку полицейский автомобиль. Сотовый падает на асфальт и его экран покрывается сеткой мелких трещин.

— Платон! Алло! Платон! Алло! Алло! — раздается из динамика, пока кто-то из полицейских не наступает на него ногой.

— Зря ты так, служивый. Вещь дорогая. С одной зарплаты не расплатишься.

Тот скалится в некоем подобие улыбки:

— Он тебе нескоро понадобится.

Везут меня на окраину Москвы, где также неласково извлекают из машины и заводят в отдел. Но не бьют. Я бы даже этому не удивился. Руки в наручниках с непривычки ломит. И хочется заржать в голос над самим собой. Вот от кого не ожидал такой подставы, так от маленькой девочки — дочки родительских друзей. Но маленькие девочки вырастают. И становятся теми еще стервами.

Я думал, меня сразу же начнут допрашивать. Вместо этого меня заводят в длинный коридор с металлическими дверями, оснащенными решетками, досматривают, забирают содержимое карманов и ремень. Интересуются наличием шнурков, которых у меня нет. Предлагают подписать документы. Отказываюсь. Ребят в форме это не слишком удручает. И я оказываюсь в одном из номеров "люкс". За мной с противным скрежетом закрывают дверь.

В номерах — перенаселение. Компанию мне составляет немытый и нечесаный мужик неопределенного возраста, который враждебно поглядывает и на меня, и на то, во что я одет. Сильный дискомфорт доставляет вонь, впитавшаяся в эти стены за годы, что здесь гостят дети улиц. Да и мой сокамерник источает тот еще аромат. Аппетит отшибет теперь на неделю. Но кормить нас вроде никто и не собирается.

Я жду, что за мной придут. Но время тянется, а никто ко мне не спешит. Вонючее чудо ограничивается недовольными взглядами, не пытаясь завести разговор, безошибочно улавливаю дикую разницу социальных статусов.

Я устраиваюсь на деревянной полке, которая выполняет функцию кровати. Впечатлений мне теперь хватит надолго..

Не понимаю, что этим пытается добиться Ирина. Посадить меня? У нее не выйдет. Вызвать таким образом симпатию? Ничего кроме глухого раздражения не чувствую.

Время тянется. И я, прислонившись к каменной стене, успеваю задремать. Сон мне нравится больше, чем реальность. Я иду по светлому дому за Леной. Она что-то мне говорит и улыбается. Мне так приятно видеть ее улыбку хотя бы во сне. Еще приятнее смотреть на округлившийся животик.

Я тяну руку, чтобы погладить его, возможно, ощутить, как толкается мой собственный ребенок в ее животе, но не успеваю этого сделать.

Меня будит сиплый голос, который орет:

— Хромов, на выход!

Быстро прихожу в себя и следую за полицейским, который приводит меня в чистый кабинет, где за столами сидят трое мужчин в гражданской одежде.

Мне указывают на стул, располагаюсь. Напротив меня — мужик лет тридцати пяти, лысый, крепкий. Мускулы натягивают на плечах рубашку светлого цвета, немаленькие кулаки покоятся на столешнице среди бумаг.

— Ну, что, писать явку с повинной будем?

Не могу не съязвить.

— В чем? В убийстве Кеннеди? Так я тогда не родился еще.

Мои слова собравшимся не нравятся.

— Неправильный ответ. Легко Вам с нами, господин Хромов, не будет, — слышу я от лысого.