Книга В очереди за счастьем, страница 101 – Натали Лав

— А по отчеству как? Вы старше, мне как-то по имени неудобно, — юное создание решает продемонстрировать зубки.

Я ощущаю, как ей не по нраву мое появление.

— Васильевна, — удовлетворяю ее любопытство.

Ладонь Марка на пояснице позволяет прислушаться к голосу разума. Он — мой, а влажные фантазии этой девчонки — это лишь ее дело.

К счастью. Марк меня быстро уводит, но время от времени я чувствую на себе чужие взгляды. Оглядываясь, сталкиваюсь глазами либо с Федором Михайловичем, либо с этой Майей.

Когда остаюсь одна, то Лазарев-старший решает составить мне компанию.

Он молчит, но очень красноречиво меня разглядывает.

— Вы что-то хотели? — не выдерживаю первой, хотя обычно выдержка меня не подводит. Неужели, и правда, беременна?

— Хотел, но озвучивать вслух не буду. Не стоит мне провоцировать конфликт с собственным сыном.

Если он ждет, что я сама дам ему шанс поговорить о том, как Марк и Майя вместе смотрятся, он во мне сильно ошибается. Я начинаю ему рассказывать об опере, на которую мы ходили вместе с Марком две недели назад.

Лазарев-старший не выдерживает моего воодушевления и сбегает. И лишь тогда я могу перевести дух.

Соня

В новом лицее мне без труда удалось влиться в общую компанию. Я вообще легко нахожу контакт с другими людьми. У меня всегда было много друзей, со мной хотели общаться. Так что все не так плохо. Как могло бы быть. Кто-то скажет, что моя хандра — это подростковый каприз. На самом же деле развод родителей разрушил мои представления об этом мире. Мы хорошо жили. Теперь задумываясь о потерянном, я готова признать, что это в большой степени заслуга мамы. Это она умела сглаживать углы, поддерживать связь между членами семьи, укреплять ее. И папа… Он же к ней нормально относился, дарил подарки, помнил про праздники, не экономил ни на ней, ни на нас, детях. Казался довольным жизнью. А потом взрыв… И всё летит к чертям. И вместо заботливого отца — чудовище, жаждущее развлечений и напрочь забывшее об обязательствах. А вместо миротворца — железная леди, у которой характер потверже, чем у многих мужчин. Нет, я не осуждала маму за то, что она не ушла в одной ночной сорочке, а смогла отстоять свое. Это было правильно. Но факт оставался фактом — с Марком мне было некомфортно. И я ничего не могла с этим поделать. Хотела обратно в свою семью, где папа — защитник и добытчик, а мама — хранительница семейного очага.

— Смотри, куда идешь! — строго произнес приятный голос.

И я, вынурнув из своих размышлений, обнаруживаю себя уткнувшейся в чью-то мускулистую грудь. Поднимаю глаза и поражаюсь оттенку глаз, которые на меня смотрят. Синие… Как ночное небо. Очень яркие. Это не может быть естественный цвет…

Я в какой-то прострации. На мои плечи ложатся две сильные руки.

— Эй, ты чего? Ушиблась? — голос звучит заботливо. Глаза смотрят с участием.

В себя приходить не хочется…

Встряхиваю слегка головой.

— Нет. Задумалась… Извини… — отходить от него тоже не хочется.

И пусть такие мальчики невсерьез. Слишком избалованы вниманием девочек. Пусть…

— Мот, — резкий голос приводит в чувство нас обоих, — Ты чего с этой малолеткой обнялся? Она ж из восьмого класса.

Оборачиваюсь. А вот этому грубияну хочется треснуть по кумполу. Чем-то тяжелым.

— Ой! — вырывается у меня прежде, чем я соображаю, что так себя вести не надо, — Взрослый нашелся. С горшка-то давно слез?