Книга Училка моего сына, страница 44 – Натали Лав

— Суп бы какой... - горячего хочется.

И желудок болит.

— Какой? — что ж он такой настырный? Ну, где он мне суп возьмёт? Не сам же варить будет?

Вспоминаю, какой рассольник из телятины мама варила. В носу начинает першить. Как же здорово иметь маму... И как же плохо, когда её нет.

— Лия, какой суп ты хочешь? — уже очень твердо интересуется Захар.

— Рассольник... - голос звучит так жалобно. Как у капризного ребёнка. Но если уж говорить, то до конца, — Только из телятины...

Раздаётся странное хмыкание, больше похожее на смешок.

Нашёл время веселиться.

— Сейчас всё будет.

Меня укрывают одеялом и оставляют отлёживаться. Захар и Богдан уходят. Дверь они прикрыли неплотно, и я слышу их приглушенные голоса. Но в смысл вникнуть не могу, то и дело впадаю в дрёму. Надо брать себя в руки, а то так и в больницу недолго попасть. А что тогда с Богданом будет?

Богдан приходит ко мне минут через десять с тёплым сладким чаем.

— Вот... Захар сказал, что ты должна выпить.

В голосе брата слышится согласие с тем, что сказал Захар. Объединяются против меня.

Раз должна — я пью. Мне нельзя болеть. И... Я жить хочу. То, что случилось сегодня на кухне, заставляет понять простую вещь. Я хочу жить. Рано или поздно перестанет быть больно и захочется радоваться. Просто идти по улице и радоваться тому, что я жива. На самом деле — это уже много.

Выпиваю с перерывами.

— Мы там сейчас приберём всё, — сообщает брат, — А завтра вы с Захаром шторки поедете выбирать. И карниз. Так Захар сказал.

Я вижу, что Богдан тянется к Кабирину. И не знаю, как себя нужно вести в этой ситуации. Вообще ничего уже не знаю и не понимаю.

— Бодь... - начинаю говорить и обрываю сама себя.

Ну, не вываливать же на ребёнка, что со мной случилось на самом деле...

— Что?

— Я выпила, — говорю, передавая ему бокал.

— Хорошо. Молодец. А еще Захар сказал, что суп скоро привезут. И он тебя с ложечки будет кормить...

Богдан уходит, а я прикрываю глаза. Как в нём это всё совмещается? Если бы он был действительно негодяем, то ему бы сейчас было так наплевать, что со мной.

А он... Чуть во окно не вывалился, лишь бы что-то мне доказать. И опять же — клиника, продукты эти, суп, шторки, карниз — всё это какая-то непонятная карусель.

Я не идеализирую Захара. Чувствую, что там нечего идеализировать. Если бы ему было на меня плевать, то он бы через меня перешагнул и никогда бы обо мне не вспомнил. И абсолютно начхать ему было, что тут со мной. Хоть бы даже и вздёрнулась после того, что он со мной сотворил.

Почему не плевать? Похоже, он сам не знает ответ на этот вопрос.

А я...

Нет во мне к нему ненависти. Просто мне очень больно из-за того, что он так со мной. И я не знаю, как унять эту боль.

Надо к психологу всё-таки обратиться. Прав был Кабирин с самого начала. А я его не послушала.

Слышу, что в дверь звонят. Потом слышу торопливые шаги Захара по коридору, негромкие голоса в прихожей и снова шаги.

— Захар! — зову его.

Он заглядывает. У него в руках пакеты.

— Отправь Бодю спать, пожалуйста. А то режим собьёт. Поздно уже...

Сама встать не могу. Такая слабость навалилась. Как плитой меня придавило.

— Завтра суббота. Сейчас поест и пойдёт...

— Что ты... Он, что, попросил ему заказать что-то? Зачем... И... - начинаю лепетать не пойми что и сама себя от этого чувствую растерявшейся.