Книга Без памяти во лжи, страница 20 – Настя Петухова

Но она сидит тихо, смотрит в окно и выглядит такой... настоящей, что я почти теряю контроль над собой. Её новая, вернее, позабытая старая способность казаться невинной бесит меня.

Перед тем как выйти из машины, я хватаю её за руку, заставляя повернуться и посмотреть мне в глаза. Пальцы сжимают её запястье — не сильно, но достаточно, чтобы она почувствовала мою хватку.

— Помни, Селена, — голос низкий, тяжёлый от гнева и подозрений. — Ты должна вести себя как влюблённая женщина. И как верная жена.

Я выделяю «верная», вкладывая в это слово особый смысл. Всё, что сейчас кипит внутри: предательство, бегство, ложь.

Она кивает, но в её взгляде нет покорности — только искры вызова, что разжигают во мне новый огонь.

Я понимаю: наша игра только начинается.

Она думает, что может перехитрить меня, спрятаться за своей маской невинной девочки. И, похоже, не понимает, что я изначально ей не верю.

Посмотрим, Селена.

Посмотрим, кто из нас сломается первым.

Селена

Благотворительный вечер разворачивается словно театр абсурда.

Лживые улыбки слепят, сверкая ярче бриллиантов, что увешивают шеи и запястья женщин. Взгляды гостей цепляют, как колючки: любопытные, оценивающие, прожигающие насквозь, словно перед ними эксклюзивный экспонат на выставке.

Ощущаю себя не в своей тарелке. Мне очень неуютно среди толпы неизвестных людей...

Я держусь за руку Ареса, как за единственный островок безопасности, коим за пределами этого вечера он не является. Изо всех сил стараюсь выглядеть влюблённой, как он велел, но внутри чувствую себя марионеткой, подвешенной на тонких нитях, которыми он дёргает, как и когда вздумается.

Люди вокруг кланяются ему, пожимают руку, их голоса текут мёдом, восхваляя его щедрость, его величие, называя замечательным человеком.

Серьёзно?!

Так и хочется спросить у каждого.

Вы это серьёзно?!

Но вместо этого натягиваю улыбку, кивая в такт их словам... хотя внутри всё сжимается от лицемерия и фальши.

Они не знают его так, как я. Или, наоборот, знают слишком хорошо и потому так искусно играют свои роли.

Мы пробираемся через толпу, продолжая обмен любезностями.

Совершенно неожиданно меня останавливает взрослая женщина. На вид около пятидесяти, седые волосы уложены в строгий, но элегантный пучок, а глаза, тёмные и проницательные, смотрят на меня слишком пристально, будто видят больше, чем я хочу показать. На ней тёмно-зелёное платье, строгое, но сшитое идеально по фигуре. В руке она держит бокал шампанского, сжимая его тонкими пальцами с такой уверенностью, словно это не просто стекло, а символ её власти.

— Селена, дорогая, — произносит, мягко касаясь моей руки. Её голос тёплый, обволакивающий, но в нём проскальзывает что-то скрытое — тревога? Сомнение? — Как же я рада тебя видеть. Ты в порядке после всего?

Быстро-быстро моргаю, чувствуя, как слова застревают в горле.

После... всего?!

Она говорит про аварию? Или про что-то ещё, что прячется в тумане моей памяти?

Арес, стоя́щий рядом, слегка сжимает мою талию — его пальцы впиваются в кожу через ткань платья, предупреждая или успокаивая... я не понимаю. Потом он отпускает меня, делает шаг вперёд и бросает через плечо, не оборачиваясь:

— Поговорите, я отойду на минуту.

Он уходит, растворяясь в толпе, и я остаюсь с этой женщиной один на один. Её взгляд прожигает, сканирует будто рентген. Я чувствую себя голой, беззащитной, словно она видит меня насквозь. Видит и знает, что я себя не помню.