Книга Сопротивляться бессмысленно, страница 82 – Юлия Резник

— Не понимаю, что ты в ней нашёл, — говорит он и, сделав паузу, с намеком пробрасывает: — После всего.

Я сглатываю. Челюсти сами собой сжимаются. Отец не называет имени Саби, но и так понятно, кого он имеет в виду. Даже в том, как он о ней говорит, сквозит осуждение. Если бы не это, я бы мог, наверное, объяснить, что между нами нет ничего такого, и не факт, что будет. Вместо этого же я рычу:

— Прекрати!

Отец брезгливо морщится:

— Просто не хочу, чтобы ты снова куда-то вляпался из-за этой девицы.

— Ты ни черта о ней не знаешь!

— Я знаю, что такая… — отец проглатывает ругательство, — тебе точно не пара.

— Не тебе это решать, — цежу я.

— А если мы с матерью не примем эту связь?! Ты от нас опять отвернешься, что ли?

На самом деле вопрос выеденного яйца не стоит. Потому что не те у нас отношения! Это и отношениями-то не назвать. Мы как два зверя кружим, принюхиваемся друг к другу. Иногда сближаемся, иногда шарахаемся в разные стороны. Это не приторно-сладкий роман, где всё ясно с первой главы. Я вообще не знаю, куда нас заведет происходящее. В одном я уверен точно: мне не нужно ничьё одобрение, если я сам что-то решу.

— Хочешь проверить? — вздергиваю бровь. Отец долго смотрит на меня. Словно сверяет с каким-то своим внутренним компасом. А потом устало откидывается в кресле, кряхтя, как старик.

— Какой ты резкий… — морщится. Мне становится смешно. И даже немного жаль. Ясно же, что отец не в восторге от моей дерзости. Но он проглатывает ее, боясь, что наши отношения опять разладятся. На самом деле это чертовски трогательно.

— Пап, все будет хорошо, — усмехаюсь. — Я уже взрослый мальчик, и поверь, все мои решения, какими бы они не были, в достаточной мере взвешены. Привет маме, — добавляю перед тем, как выйти за дверь. В голове пародия на самого себя — взвешены… Бля. В достаточной мере, мать его!

А ведь, может, от этого все мои проблемы! Может, надо было тупо в омут с головой сигануть! Но я не поддаюсь этому искушению. Мне действительно слишком много лет, чтобы идти на поводу у эмоций. Я не хочу однажды поймать себя на мысли, что так и не отпустил ту ситуацию. Я боюсь даже представить, что когда-то в запале однажды ее этим упрекну. Потому что потом дороги назад не будет.

Я должен быть на сто процентов уверен. Не в ней. В себе.

И да, я продолжаю взвешивать день за днем собственные силы… И чем больше времени проходит, тем сильнее мой страх переоценить их.

Выхожу из офиса, под ногами поскрипывает снег. Еду медленно, город скован морозом и семибалльными пробками. Машины увязают в перемешанной с реагентом снежной каше. Подъезжаю к дому. Задираю взгляд к темным окнам. Как я и думал, Саби с Пряником в очередной раз меня не дождались и отправились на прогулку вдвоем. Пряник еще маленький, и если с ним не гулять хотя бы три раза в день, он загадит всю квартиру — проверено.

Оставляю машину во дворе, перехожу улицу, заходя в парк с южной стороны. Тут чуть тише. В золоте фонарей кружит снег. Его еще даже не начали убирать, и ноги увязают в наметах. За детской площадкой иду вдоль аллеи и замираю, увидев их.

Саби стоит по щиколотку в нетронутом снегу, смеётся, откинув назад голову. Пряник носится по кругу, увлекая её за собой, цапает ее за штанину, повизгивая от счастья и виляя хвостом, как заведенный. Картинка сама по себе изумительная. Но окончательно меня добивает то, что Саби нацепила мою древнюю вязаную шапку и перчатки, которые на ее маленьких ручках смотрятся как краги. К горлу подступает ком. Машинально нащупываю телефон в кармане, чтобы навсегда запечатлеть это мгновение. И в этот момент, когда я делаю шаг вперёд, к ней… к ним — в кадр врезается высокий спортивный парень с овчаркой на поводке. Псина радостно лает, бросаясь к Прянику, и тот с визгом летит ей навстречу. Парень что-то говорит Саби, жестом показывает на собак. Она задорно смеётся. Совсем не так, как со мной, да… Открыто и легко.