Книга Сопротивляться бессмысленно, страница 85 – Юлия Резник

— Можешь, конечно. Только я не понимаю, зачем эта спешка?

— Потому что я знаю, чего хочу? — вздернув брови, накидываю очевидное.

— Или не даешь себе передумать.

— С чего бы мне передумать? — завожусь я все сильнее.

— Давай начистоту… Я не самая лучшая партия для такого, как ты.

Чертыхаюсь.

— Где-то я сегодня уже это слышал.

— А?

— Бэ, Сабин. Это только мне решать.

— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалел о своем решении.

Она все больше волнуется, я наклоняюсь, чтобы посадить скачущего Пряника на поводок — ведь мы уже подходим к дому, и дать себе время как-то правильно сформулировать то, что хочу сказать. Жаль, один черт выходит сумбурно.

— Давай договоримся, что мы в последний раз возвращаемся к этой теме. По крайней мере, до тех пор, пока наши дети не спросят нас о том, как мы познакомились… — С губ Саби слетает испуганный смешок, а глаза становятся круглыми, как у ребенка в ожидании чуда. Я, наверное, за это ее и люблю… Именно это и делает ее такой особенной — эта способность верить в чудеса после всего, что этой девочке довелось хлебнуть. — В последний раз, да? Это не твоя грязь. Не то, за что тебе нужно оправдываться. И уж, конечно, это не то, из-за чего я мог бы поставить под сомнение свои чувства. Это просто тяжелое прошлое. Оно не определяет тебя. Оно не определяет нас. И уж тем более наше будущее.

— Другим так не кажется, — всхлипывает она. — Может, все-таки не будем спешить? Я могу остаться. Могу быть с тобой… Зачем сразу формальности? — добавляет, готовая вот-вот разреветься.

— Мне плевать, что подумают другие. Меня никогда не волновало чужое мнение. И ясное дело, оно не будет влиять на мои решения впредь. Так, что, Сабин? Мы теперь вместе?

Сабина

До самого ЗАГСа меня преследует навязчивый страх, что в последний момент что-то непременно сорвется. В голове рождаются разнообразные сценарии — один другого хуже. Я замираю на каждом перекрестке, боясь, что нам кто-то влетит в бочину. А если рядом кто-то начинает идти на обгон, изо всех сил вжимаю ладони в кожаную обивку кресла.

— Игорь, не спеши! — командует нарядно одетая мама. — Видишь, Саби едва живая!

Отец бросает на меня озабоченный взгляд и в самом деле сбавляет скорость. Мы буквально ползём по булыжной мостовой. По обе стороны аккуратные особнячки с лепниной, украшенные еловыми гирляндами и венками. Из окон струится мягкий электрический свет. В витринах кофеен и ресторанчиков отражаются силуэты бегущих прохожих, кутающихся в шарфы. С неба сыплется снежная пыль…

Лизка, сверяясь с картой пробок, бубнит:

— Если мы не ускоримся, то точно опоздаем!

Я выхватываю у нее телефон. Ну, вот! Говорила же, что нам непременно что-то помешает! Если не дорожная авария, так банальное опоздание. Потому что не надо было переделывать макияж, а я настояла на этом, потому что первый вариант мне показался излишне ярким.

— Ну, вы только посмотрите на нее! Сидит зеленая…

— Доча, ты в порядке? — спрашивает отец, косясь на меня в зеркало заднего вида.

— Ага, — вру, закусив губу. — Просто немного волнуюсь.

— Это нормально, — мама выдыхает, потянувшись к моей ладони. — У всех невест мандраж. Я вон перед нашей росписью с отцом вообще в три ручья ревела.

— Ты что, боишься, что Лешка передумает? — смеется Лизка. Я широко распахиваю глаза. Об этом я, кстати, не думала. А ведь как раз это — наиболее вероятный сценарий! Кровь отливает от лица. Руки холодеют.