Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 45 – Лина Коваль

За рулем своего зеленого трактора Мороз смотрится… как бы сказала моя Катька — «ебабельно».

Ебабельно! Ха-ха!..

Слово дурацкое, но Константину Олеговичу очень даже подходит. Даже в его тридцать один.

Украдкой рассматриваю широкие плечи, светлую щетину на загорелом, невозмутимом лице и голубые, полупрозрачные глаза в обрамлении черных ресниц.

Его пальцы так уверенно сжимают руль…

Откуда он такой взялся в моей жизни?

Неудивительно, что ты влюбилась, Ника. Вляпалась что надо. На полной скорости… сразу в сарай.

Вздыхаю грустно. Ноль процентов осуждения, сто процентов понимания.

Мы всю ночь спали в обнимку и проснулись уже как два суриката, а не один. Оба с кругами под глазами, потому что страшно не выспались. Оказывается, у нас с Костей общий баг — мы не можем заснуть, когда рядом.

Первая ночь, первая ссора, которая случилась все из-за той же барсетки.

Ну что я сделаю, если она мне не нравится?

Я хотела как лучше! Правда!..

Ну ладно-ладно…

Это чисто женское — я хотела как лучше… для меня.

Пока мой прекрасный мэр принимал душ (сегодня в одиночку), я решила побыть Меланией Трамп и провести ребрендинг его политического образа, а именно переложила все вещи, включая документы, ключи и бумажник, в подаренную мной черную сумку, а коричневую старомодную нечисть выбросила в урну.

Надо сказать, Костя меня удивил…

Осознав содеянное мной преступление против его мужских личных границ, он посмотрел на меня так, будто я испортила ему жизнь и.. молча спас свою любимицу из цепких мусорных лап. Убрал ее в шкаф и до сих пор со мной не разговаривал.

Чтобы хоть как-то отвлечься, оборачиваюсь.

Левка, кажется, навечно прилип к телефону. Все утро лыбится, будто у них в школе каникулы продлили. Тигруся сонно закатывает глаза, потому что вот-вот уснет, а я осторожно сжимаю свой капучино, закусываю нижнюю губу и тихонько посмеиваюсь.

— Что? — Костя поворачивается и, кажется, чуть-чуть оттаивает.

— Мы похожи на Миллеров! До меня только дошло.

— На кого?

— «Мы Миллеры». Фильм такой. Смотрел?

— Не припомню, — бурчит.

Опускаю шутку про влияние возраста на память. Так мы вряд ли помиримся.

— Боже!.. Мы на самом деле в чем-то на них похожи. Только будто взрослый мужик, подросток и… девушка легкого поведения, — склоняюсь, кивая на свой костюм, — везут продавать армянского мальчика на границу.

— А, вспомнил…

Запрокинув голову, хохочу. Костя тоже смеется — не выдерживает.

Мое обеспокоенное сердце вдруг успокаивается. Кажется, отошел. Я склоняюсь и ласково целую небритую, грубую щеку. Млею от счастья. Губы покалывает, но это такое приятное чувство, что снова касаюсь серьезного лица, а затем виновато упираюсь лбом в светлый пуховик.

— Извини меня, — шепчу, потому что чувствую — так надо.

— Ладно уже, Скальпель, — Костя шевелит рукой, заставляя меня сменить извинительную позу на обычную, чуть надменную. — Больше так не делай!..

— Не буду, — всхлипываю.

Фух.

Кажется, помирились.

Полусонный из-за праздников город встречает нас пустынными улицами, поэтому к пятиэтажному дому тети Феши мы приезжаем быстро. И пусть я не очень долго здесь с ней живу, всегда считала этот двор своим, а тетю — почти мамой.

Двухкомнатная квартира находится на первом этаже. Толпимся на тесной лестничной клетке.

— Ника, — тетя от ужаса округляет глаза, когда видит нашу четверку, и поправляет прическу. Короткие черные волосы красиво уложены. — Моя девочка. К добру ли?