Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 42 – Лина Коваль

Разврата было маловато…

Я мысленно прячу свой прекрасный материнский инстинкт под тяжелый амбарный замок. Никаких детей до окончания медакадемии, Ника!..

*

Около получаса у нас уходит на то, чтобы успокоить детей и накрыть на стол. Когда мы оба, покрасневшие и взъерошенные, хватаемся за ложки, детвора вовсю доедает свою порцию рисовой каши.

Стыдливо прячу взгляд, когда замечаю, что ледяные глаза уже как две минуты застыли на моей груди. Сама украдкой рассматриваю широкие плечи и искусанные на морозе мной же губы.

— Дядя Костя… — слышится тихое.

— Да, Тигран.

— А… что такое пре-зев-ра-ти-вы?.. — путаясь, выдает ребенок.

— Мороз! Только попробуй! — шиплю беззвучно, пряча лицо.

Поздно…

— А ты у Ники спроси, — насмешливо произносит мэр. — Она точно знает… Миллион раз их видела.

— Кхе-кхе, — морщусь, сжимая кулаки. — Так. Ты действительно хочешь это знать? В смысле, может, поговорим о чем-нибудь другом?

— Хочу про пре-зев-ра-ти-вы, — бьет по столу ложкой.

— Я поняла, — хмурюсь. — Так-с… Это… такая штучка, — морщусь. — Для другой штучки… — пожимаю плечами. — Чтобы…

Костя давится от смеха, глядя в свою тарелку, а Лева совершенно по-взрослому, не краснея, выдает:

— Это средство контрацепции, Тига. Чтобы от секса не появлялись дети.

— Лев… — останавливает его Мороз и удивленно смотрит на меня.

— Сьексом? — переспрашивает Тигран, весело болтая ногами. — А что такое сьекс, Ника?..

На кухне поднимается громкий галдеж, от которого у меня начинает болеть голова.

— Так… все, детвора, — раздувая ноздри, тяжело дышит Костя. — Быстро спать!.. Завтра все обсудим.

Пока я доедаю ужин и убираюсь, наблюдаю за тем, как они готовятся ко сну. Лева, устроившись на расправленном диване с одной стороны, снова ныряет в телефон, а Тигран засыпает на другой, мило обнимая своего дядю за шею.

— Долго в телефоне не сиди!..

— Хорошо, дядь. Не буду.

Когда мы вдвоем оказываемся на втором этаже, я чувствую себя так, будто из меня электрическим насосом откачали все силы.

— Устала? — Костя целует меня в лоб, как-то странно смотрит и обнимает за плечи. — В душ пойдем?

— Угу.

— Ну, беги. Попробую до Ани дозвониться...

Я на цыпочках, чтобы не дай бог не разбудить маленькое исчадье ада, направляюсь в ванную комнату, где возле зеркала ошарашенно замираю.

С ужасом исследую собственное лицо: темные круги под глазами, еще несколько дней назад светящаяся кожа шелушится и больше не выглядит здоровой.

А волосы?

Боже.

Провожу по безжизненным прядям ладонью. Никакого блеска, никакой мягкости.

На мне мужская футболка, мужские трусы. Нюхаю свое запястье. Пахнет мужским гелем для душа.

Внутренняя истерика нарастает. Передо мной чучело какое-то. Елкинское чудовище в период линьки.

В кого это ты превратилась, Ника?

Это, вообще, ты?..

Константин

— Аня, блядь! — ворчу, пока подношу телефон к уху. — Я тебя прибью!

Облокотившись на стену, смотрю через окно, как в свете фонаря хаотично летают снежные хлопья. Пока прислушиваюсь к длинным гудкам, улавливаю едва слышный шум воды в ванной комнате.

Это кран в умывальнике. Следом раздается звук сливного бачка.

Улыбаюсь.

Ника, блин. Забавная. Два раза с ней за сегодня сексом занимались, а она все еще, перед тем как в туалет сходить, воду врубает.

Смешная… Сам не замечаю, как лыблюсь в отражении.