Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 41 – Лина Коваль

Оборачиваюсь…

Он вернулся в дом с двумя прилично одетыми мальчишками.

По обрывкам разговора, который я услышала, сестра Мороза буквально на днях встретила любовь всей своей жизни. Прекрасного человека по имени Анас. Судя по тому, как небрежно Костя выражался об Ане, подобное озарение происходит с ней не впервые.

С мамой Мороза договориться не удалось, поэтому парней было решено экстренно эвакуировать в загородную резиденцию достопочтенного мэра Елкино.

Поступок, мягко скажем, инфантильный. Но кто я такая, чтобы осуждать влюбленную женщину? У меня у самой пару часов назад был секс… в сарае. С человеком, которого я знаю четыре дня!..

Сама хороша, Ника.

Так…

Старшему, как я поняла, двенадцать. Его зовут Лев, он довольно высокий блондин и безумно похож на дядю. Симпатичный малый. Просто уменьшенная копия моего мэра, только с нежной кожей на лице и розовым румянцем.

Была бы подростком — запищала бы, такой он классный.

Младшему — Тиграну — всего… о боже… по словам Кости, ему четыре годика. У него темные кудри, нос кнопкой и, черт возьми, парень уж совсем мелкий. Лицом напоминает моего коллегу из отделения Рубена Ашотовича — врача-гинеколога армянского происхождения.

Оказавшись в доме, ребятенок быстро скидывает с себя мокрый от снега костюм и, держась за колготки сзади, пулей бежит в туалет.

Я вдруг задумываюсь: интересно, они уже сами…

— Я по-ка-кал!..

Эм…

Замечаю, как морда Альберта с отвращением вытягивается. К стене опять отворачивается. Мол, я здесь не при делах.

— Твою мать!.. — ворчит мэр, деловито складывая руки на груди.

— Ахах. Тигран у нас засран, Ника!.. — выдает Лева, не отрываясь от экрана мобильного телефона. — Придумал! А давайте, его кормить не будем?

Растерянно смотрю на Костю, а он, словно при игре в пинг-понг, перекидывает взгляд на Льва. Тот чувствует на себе всю неподъемную тяжесть мэрского негодования и удостаивает нас довольно логичным и юридически правильно выстроенным ответом:

— Не-а. Я не пойду. Эксплуатация детского труда запрещена Конвенцией о правах ребенка, выпущенной в тысяче девятьсот девяностом году Организацией Объединенных Наций.

— Членство России в этой организации приостановлено, — парирует умный Константин Олегович. — Не выделывайся!.. Руки в ноги и вперед!

— Долга-а-а еще? — слышится из туалета детский жалобный голосок. — Я устал тута сидеть! Я скоро снова какать захочу!..

Не знаю, что во мне просыпается, но уж больно оно похоже на материнский инстинкт.

— Окей, ребят, — вскакиваю со стула, быстро поправляя футболку на бедрах. — Это всего лишь четырехлетний ребенок, да?.. Я на практике целый месяц утконосом работала, подумаешь…

— Утконосом? — прилетает в спину недоуменное от Кости.

— Ага. Так практикантов называют, потому что они выносят утки за больными.

В туалете, однако, вся храбрость улетучивается. Дыхание вынужденно задерживаю. Быстро справляюсь и, натянув на красную от мороза задницу парня рыжие колготки, хорошенько мою руки с мылом. Дважды.

Потом заставляю сделать это Тиграна.

— Я кушать хочу, — сообщает он, залетая в гостиную.

— Скоро будет каша, — доносится звучный бас с кухни.

— Тигран-засран! — на весь дом ржет Лева. — Тигран-засран.

— Ти савсем?.. Дя?.. — Маленький начинает реветь и кидаться на брата, а мы с Костей сталкиваемся грустными, неудовлетворенными взглядами.