Книга Отец на час. Работает спецназ, страница 10 – Лина Коваль

Умиляюсь, глядя на нее.

Терпеть не могу больших собак.

- Чуть больше вашей, - Отец задумывается, откашливается и машет ладонью.

Как сказала бы моя младшая дочь - лепит правой рукой «фонарик».

- Ну вот, - улыбаюсь. - Конечно, я хочу быть спокойна за свое имущество. Обещаю, если что-то пойдет не так, я вычту из вашего штрафа амортизацию, Влад. Как вы понимаете, с тремя детьми в моем доме из нового только антидепрессанты. И те долго не задерживаются.

Смеется.

- Окей. Так…. Вы… - морщится, тужится, но по имени не называет. - Прямо потрудились здесь… С юристами…

Небрежно трясет бумагами.

- Люблю порядок в документах, - довольно соглашаюсь.

- Травмы детей - сто тысяч!...

- Дети - это самое дорогое для меня.

- Как две сигареты выкурить, - ворчит. - Не больно-то вы их цените. А последний пункт?... Что там… Су…

- Су-бор-ди-на-ци-я, - пропеваю как по нотам. - Наши с вами отношения - строго отношения руководителя и подчиненного. Любые шуточки, которыми вы так любите сыпать как из рога изобилия, а также подколы или грубость - все это будет расцениваться как несоблюдение субординации.

- Так. И сколько нынче оскорбить начальство? Десять тысяч?...

- Совсем немного. Кстати, нецензурная брань - туда же.

- Пиз… - грустнеет и морщится.

- Что?

- Неважно, - вздыхает, потирая затылок.

Удовлетворенно киваю.

- Что ж, отлично. Если мы утрясли все вопросы, предлагаю подписать. Дети скоро вернутся из школы и детского сада. Обычно их забирает водитель, но с завтрашнего дня это будет входить в ваши обязанности.

- Давайте ручку, - ворчит.

Наши пальцы как-то неловко сталкиваются. Я поспешно отдергиваю ладонь и прячу ее под столом. Владислав размашистым почерком подписывает каждый лист и передает стопку мне.

Ставлю ровную, аккуратную подпись и один экземпляр убираю в файл.

- Оставьте себе.

- Это ваш документ, - настаиваю.

- Мне он не нужен, я же сказал: не привык к такому. Штрафы я запомнил, с памятью у меня все прекрасно.

- Хорошо, - прячу документы в сейфе.

- Серьёзно?... - смеется он сзади.

Оборачиваюсь.

- Что?

- Пароль -день вашего рождения?

- Как вы…. - смотрю то на стену, то на него.

- Запомнил, когда договор подписывал. Лучше поменяйте, - вздыхает и поднимается со стула. Снимает куртку. - Женщины… И как вы вообще выживаете?... Ещё бы «123456» поставили и двери нараспашку…

- Владислав… - вызверяюсь.

- Ладно, - не обращает внимания. - Зарплату вы назвали большую. Я бы и меньше чем за пятьсот согласился.

- Уже четыреста девяносто...

- С чего это баня... - осекается.

- Сняла десять тысяч за субординацию и женоненавистничество, - перебиваю, слыша голоса детей в прихожей.

Поморщившись, пытаюсь воспринимать детские крики, доносящиеся из прихожей, как часть своей стандартной работы. Как-то с пацанами целую неделю одного коммерса на охоте пасли. Там утки примерно так же беспрестанно горланили.

Ничего - пережил.

И здесь вытяну…

- Мама!!! - кого-то там явно режут.

- Что у вас там? - обеспокоенным голосом откликается мой строгий работодатель без лифчика.

Извинившись, протискивается между мной и стеной, в плане легкого соприкосновения отдавая предпочтение последней. Не очень-то я ей приятен.

Может, и хорошо?...

Служебных романов у меня, если не считать лучшего друга Серегу, никогда не было. И начинать не стоит.

- Что у вас случилось?