Книга Отец на час. Работает спецназ, страница 4 – Лина Коваль

- У вас?

И снова оценивающий взгляд, который я игнорирую. Работа у меня сидячая. Приходится посещать спортивный зал, чтобы поддерживать форму.

- Старший - Леон-Александр - ему шестнадцать, и он уже взрослый.

- Ага. А плашку «Восемнадцать плюс» идиоты придумали?

- О чем это вы?

- Моей дочери семнадцать, и взрослый у нее только размер груди, остальное на уровне средней школы, и то, если нет задач со звездочками.

- Леон - хороший мальчик, - заступаюсь. - Он занимается бальными танцами и хоровым пением.

- Точно мальчик?

Злюсь немного, но продолжаю:

- Следующая - Эльза-Виктория. Ей двенадцать. Тут сложнее… она натура увлекающаяся. Думаю, вы это поймете, когда сами увидите.

- Если увижу, - поправляет. - Я ещё не согласился.

Обязательно все портить?...

- И моя малышка, - улыбаюсь, - четырехлетняя Маша.

- Просто Маша? У вас на ней вайфай закончился?... Или у регистратора ручка сломалась?

- А… нет, - качаю головой, думая о дочери и о словах ее отца. - Мария-Франческа. Она не любит свое второе имя, поэтому я привыкла называть ее по-простому.

- Хоть один нормальный человек… Что это за мода такая вообще? Эти имена…

- Обычные итальянские имена, Владислав.

- Вы итальянка?

- Наполовину. Мой отец - Теодор Массимо Росси - бывший посол Италии в России, уже на пенсии и проживает на родине вместе с мамой.

- А ваш муж?...

- Бывший муж, - прячу правую руку под столом. - Николай Иванович Побединский. Известный пианист-виртуоз.

- Не слышал. Такой херней не интересуюсь.

Задерживаю дыхание.

- Это неважно, - соглашаюсь. - Надеюсь, вы с ним не встретитесь…

- Он что, не общается с детьми?

- Последние полгода - нет.

Владислав скептически хмурится. И выпивает ещё дымящийся кофе залпом, даже не поморщившись.

- Не запомнил вашего имени…

- Федерика Теодоровна.

Кивает, но не повторяет.

- Я буду честен. Вряд ли мы сработаемся. Деньги - это, конечно, неплохо, но я и не бедствую. Ищу работу с четким графиком.

- У вас будет и четкий график, и выходные дни.

Он тяжело вздыхает.

- Вряд ли, - выносит окончательный вердикт.

- Но почему? - теряюсь.

- Нам будет сложно.

- Вам кажется.

- Чтоб вы понимали, мою дочь зовут Прасковья, а из итальянского я знаю только пиццу и Никки Капоне. Причем в обоих случаях предпочел бы импортозамещёние.

- Кто такая…. Никки Капоне? - не понимаю.

- Допустим.… актриса. Не самого высокого жанра, - подмигивает.

Я силюсь, чтобы не выставить его за дверь, и, кажется, снова краснею. Мое возмущение вот-вот пробьет потолок.

Он на собеседовании надумал порнофильмы вспоминать?...

- В общем, оставьте свой номер. В случае положительного решения я вам перезвоню, - говорит мне, поднимаясь.

- Нет уж! - вскакиваю со стула, одергивая пиджак и сдувая удлиненную челку с лица. - Эту фразу обычно говорит работодатель. Поэтому в случае положительного решения я вам перезвоню!

- Отлично, - тянет большущую руку через стол.

- Отлично, - проталкиваю в нее свою узкую ладонь и слабо сжимаю.

Утро начинается с зарядки. Врубив бодрый «Рамштайн», мучу двадцатичетырехкилограммовые гантели.

Дальше - больше.

Футболка, спортивное трико, олимпийка - и вперед на пробежку. Мышцы приятно ноют, старые ощущения волнуют, завершаю тренировку легкой растяжкой.

Пенсионер в отставке из меня выходит хреновый. Чуть что - сразу обратно на работу тянет. У нас с руководством все взаимно: они выделили мне группу бойцов-новобранцев, так сказать, отдали на поруки для передачи опыта, я всегда откликаюсь на просьбы и нет-нет да и помогаю «в полях».