Книга Отец на час. Работает спецназ, страница 5 – Лина Коваль

Так и живем.

Вернувшись в квартиру, хватаю молчаливого Пушистого и целлофановые мешки для его не самых приятных утренних дел. Да они и вечером…. не очень приятные.

Снег почти растаял, и пустырь для выгула за домом усеян результатами человеческой безалаберности, потому что бардак всегда начинается с головы, а собака - она животное и сама за собой, увы, не уберет.

- Туда не пойдем, Пуш, - одергиваю металлический поводок. - Заразу домой притащим.

Пушистый все понимает. Выбирает кусты неподалеку и воспитанно скрывается за ними. Выходит, преданно глядя мне в глаза.

- Хочешь сказать, моя очередь?... - вздыхаю, закуривая.

Теперь сам за кустами скрываюсь. Там успешно провожу спецоперацию «Счастливый собаковод стискивает зубы», нахожу ближайшую урну и ещё немного разрешаю засранцу побегать.

Немецкая овчарка - чисто эстетическое удовольствие для хозяина. Красивая, статная, с переливающейся мягкой шерстью. Не понимаю эту моду на собак размером с мой кулак. А уж тявкают так, что уши вянут.

- Рядом, - командую, направляясь к подъезду.

- Владислав, - вежливо окликают сзади.

- Я за него.

Соседка с первого этажа догоняет.

- Мы всем подъездом решили обратиться к вам за помощью, - эмоционально заявляет.

- Весь внимание. Сидеть, Пуш.

- На четвертом этаже вздумали притон устроить.

- На четвертом?... Там вроде студенты, - припоминаю.

- Ходят, ходят, ведь толпами ходят!

- А конкретные нарушения есть?

- Нет, - разводит руками.

Негусто.

- Молодежь. - Дергаю поводок и открываю дверь ключом-таблеткой. - У самого дочь такая. Когда же им ходить, как не сейчас?

- Так выпивают, веселятся, - возмущенно округляет глаза соседка.

- Поговорю, - киваю, чувствуя легкий укол зависти к этим самым малолеткам.

Сам давно не пью. Если только с сослуживцами встретимся.

После душа, замотав полотенце на бедрах, иду завтракать.

В телефоне десять пропущенных. Один от Сереги-Азиата, того самого сослуживца, с которым нет-нет да и по пиву, второй - от Женечки, третий и все последующие - дочь родная, в силу возраста признающая только свои личные границы. Все остальные для нее - просвечивающие и ненадежные.

Ей перезваниваю.

- Пап.…

- Пашка, привет. Как сама? Как учеба?

- Нормально, пап. А ты дома? - заискивающе тянет. Та ещё лиса.

- Я дома.

- Там тебе доставка придет сейчас. Прими, а?

- Доставка? Какая?

Звонок домофона намекает, что ответ на мой вопрос прибыл. Получите, распишитесь и не вякайте.

- А… вот. Ты получи, пап. Я тебе потом перезвоню.

Чувствуя большой подвох, иду в комнату, натягиваю чистые трусы и влетаю в джинсы.

На площадке девчонка лет двадцати, смущается.

- Сейчас, - говорю, прикрывая дверь и подхватывая с сушилки футболку. - Что там?

- Доставка на имя «Отец Владислав Алексеевич». Вы?

- Я, - предстаю перед ней уже одетым.

- Тут оплата ещё.

- Оплата, - вспоминаю, есть ли в бумажнике наличка со вчера. - Сколько?...

- Тридцать пять тысяч.

- Сколько?! - усмехаюсь и переспрашиваю: - Может, три пятьсот?...

Хотя бы!...

Девчонка в подтверждение слов разворачивает папку, и напротив своей фамилии вижу сумму, практически равную той, что государство определило мне в ежемесячное довольствие после двадцати лет верной службы.

- Не будете брать? - она растерянно смотрит на объемную коробку и грустнеет враз.

Куда вас всех девать, девки?...

- Буду, - тянусь к куртке. - Безналичный расчет есть?