Книга Моя Мия. На осколках первой любви, страница 35 – Лина Коваль

Надев равнодушную маску, обращаюсь к сладкой парочке:

— Вы будете кальян?

— Что? — переспрашивает Громов, отклоняясь от Лады.

— Здесь лучший кальянщик в городе, — вступает в разговор Лёва, перекрикивая музыку. — Мой знакомый.

— Ты будешь курить кальян? — спрашивает меня Мир, опуская глаза на ладонь Демидова, которая поглаживает кожу на моей талии.

Снова смотрит на меня с претензией.

— Буду, — отвечаю беззаботно.

Так как я поддержала Лёву в безалкогольном статусе нашего вечера, мы решили покурить.

Для меня это будет в первый раз. Волнительно.

— Только немного, — небрежно постановляет Громов, потирая подбородок. — Поняла?!

Закатываю глаза раздражённо и морщусь:

— Спасибо, «папочка».

Лада снова привлекает своего парня к себе и коротко поцеловав в губы, обращается ко мне:

— Мия, может, поищем комнату для девочек? — хлопает искусственными ресницами.

— Можно, — киваю, оборачиваясь к Демидову и перегибаясь через его ноги за сумочкой.

— Мне нравятся твои серёжки, — шепчет Лёва на ухо жарким шёпотом.

Малость зависаю и веду рукой по его груди. Ещё один первый раз.

— Спасибо, — весело отвечаю. — Мне тоже. Я сейчас вернусь.

Он кивает и неохотно освобождает моё тело, а я вспомнив, что у нашего диалога целых два наблюдателя, один из которых, кажется, сейчас прожжёт дыру в моей щеке, подскакиваю и иду вслед за Миловановой.

— Хочу переодеться, — говорит она, демонстрируя пакет в руке. — Мир платье купил новое. Такой заботливый.

Просто отлично, — думаю про себя, а отвечаю ядовито:

— Он такой, да. Чудо как хорош.

В туалете на удивление пусто, мы тут же разбредаемся по разным кабинкам. Я освобождаюсь быстрее, потому что Мирон Громов не одаривал меня нарядами этим вечером. Подхожу к зеркалу, пару раз кручусь возле него, восхищаясь тем, как свободно сидят джинсы на впалом животе.

Затем поправляю кольца в ушах и потираю шею, не замечая, что за мной следят.

— Красивый кулон, — улыбается подчёркнуто вежливо Лада. Сдирает ценник с платья.

Инстинктивно касаюсь хрупкой бабочки.

— Спасибо.

— Мне он сразу понравился, а Мирон настаивал на клевере с перламутром.

Уставляюсь на рыжую, не в силах вымолвить ни слова… В груди взрываются остатки первой любви, превращая сердце в пепелище.

— Что смотришь, Мия? — кивает Милованова в зеркало. — Удивлена? У нас с моим парнем нет секретов друг от друга. Не хочу, чтобы ты фантазировала.

— Я? Фантазирую? — морщу лицо и перевожу взгляд на себя. Вижу море тоски в глазах, но не быть мне Алиевой, если я хоть намёком дам козырь этой суке. — По-моему, ты перегибаешь, Лада. Я знаю Громова с детства, мы ещё в одной песочнице лопатку делили. А вы, кстати, сколько встречаетесь?

Закатываю глаза, якобы вспоминая.

— Вроде как три месяца, — подношу руки к автоматическому крану и смачиваю их. — Так себе срок для отсутствия секретов.

Ладка разглаживает светлое платье.

— Хочешь быть на моём месте? — зло усмехается. Больше не прячется за улыбкой и показной вежливостью.

Отворачиваюсь и яростно тру руки салфеткой. Выкидываю её в мусорное ведро.

— Хочешь? — шипит ещё раз.

Прежде чем дёрнуть ручку на двери, останавливаюсь, окинув рыжую уничижительным взглядом.

— Мне не нужно занимать чьё-то место, — теперь победно улыбаюсь я. — В жизни Мирона Громова у меня есть своё, до которого ты вряд ли когда-то дотянешься.