Книга Мой Однолюб. В его сердце другая, страница 53 – Лина Коваль

Соболев стягивает трусы, нагибается и захватывает из кармана брюк презерватив. Я зло смотрю, понимая, что он ходил с ним в ночной клуб.

Снова злюсь, но именно в тот момент, когда мы оказываемся голыми и красивое мужское тело нависает надо мной, вся моя решимость вместе с дерзостью улетучиваются.

— Ваня… М-м-м… Ваня…

— Ч-что? — хрипит он, тоже стараясь успокоиться.

— Я… обманула. Не было ничего…

Виновато прикусываю нижнюю губу и с нежностью смотрю на него.

— Блядь, — выплевывает.

— Разозлить тебя хотела.

— У тебя получилось, — кивает, разводя мои ноги шире.

— Ваня, — вскрикиваю. — Мне страшно…

Не сводя глаз со сжатых коленей, спрашивает:

— Хочешь остановиться?

— Нет, — округляю глаза в ужасе, но ноги не раздвигаю.

Соболев вздыхает тяжело. Робко наблюдаю, как он умело справляется с защитой и укладывается рядом.

Старательно целует в губы, а теплая ладонь с добрыми намерениями отправляется гулять по моему телу. Вскоре соски каменеют от движения горячего языка, мышцы живота расслабляются и под натиском умелой мужской руки, бедра гостеприимно раскрываются.

Мое сознание уплывает.

В голове туман с гуляющим по мозгам ветром. Там, внизу приятно, скользко и неприлично сыро. Соболев своими пальцами будто на качелях меня болтает, волнообразно наслаждение множится.

— Готова, Тай? — хрипит он.

— Сейчас лучше, да… — повернув голову, упираюсь лбом в бицепс.

Вес его тела, которое теперь придавливает сверху, ощущается горячим. Приставив головку к входу, Ваня мягко толкается бедрами. Я прислушиваюсь к себе, ожидая дискомфорта, о котором так часто говорили подружки.

Зажмуриваю глаза, но ничего ужасного не происходит. Сначала кажется, что внутрь вставили кол, но с каждым движением ощущения меняются и становится приятнее. Даже очень.

— Больно? — Ваня спрашивает.

— Нет, — удивленно отвечаю. — Нет…

— Это хорошо, — выдыхает он и… широко улыбается. — Я сам разволновался что-то…

Слежу за тем, как плавно соединяются наши тела.

— Ох, — закатываю глаза, выгибаясь, когда Ваня меняет угол проникновения. Член приятно скользит по стенкам. — Мне вот так… нравится.

— Значит, будем так, — произносит, повторяя последний толчок. А затем совершает еще один.

Внизу живота будто напряжение собирается. Ощущения сначала едва уловимые, эфемерные, хрупкие. Затем они становятся все гуще и основательнее. Ваня укладывает ладони мне на талию, сжимает её и смотрит. Большими пальцами поглаживает чуть выше пупка. Поднимает взгляд на меня, а я не выдерживаю и содрогаюсь всем телом. Так хорошо становится, что в ушах отчаянно звенит.

Спазмы во влагалище вызывают незамедлительную реакцию Соболева, и он замирает, часто дыша. Растирает лицо ладонями. Как только его бедра отцепляются от моих, мир встает на свои места, и мы непонимающе друг на друга смотрим, а затем оба снижаем взгляд.

— Крови нет, — говорит Соболев, тут же поднимаясь с кровати.

Стягивает презерватив.

— Это что, претензия? — спрашиваю, подцепляя колени к груди.

Молча наблюдаю за упругой задницей, удаляющейся из комнаты. В голове наконец-то выстраиваются в ряд мысли и слова, как это и, должно быть, у нормотипичного человека.

— Какие претензии, Тая? — возвращается Ваня в комнату. — Говорю как есть.

— То есть ты считаешь, я тебя обманула? — вскакиваю с кровати, забывая о наготе. — Если бы я была девственницей, то обязательно была бы кровь? А я обманщица?