Книга Прививка от невежества, страница 118 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Звидкы ж тут гарный тютюн? — мудро изрек отец перепуганному сыну и еще раз глубоко затянулся. — Ни, поганый тютюн, — окончательно решил он, снова затянувшись.

— Ну, не будешь же при Учителе выхватывать папиросу и пугать отца. Упорный оказался, три раза затянулся, — вспомнил Ким и покачал головой.

— А дальше? — не выдержали мы.

— Дальше просто кошмар, — сказал Ким, объезжая нескольких верблюдов, идущих по дороге, — так он с папиросой из дверей и выбежал. Крича при этом очень звучные слова, которые все равно никто не понимал.

— Какие? — одновременно вырвалось у нас троих.

— Я запомнил, — сказал Ким, — он кричал на бегу: “Люды, рятуйте, дурею!”

Кореец Ким довольно сносно повторил украинскую фразу, очевидно, приезжий выкрикивал ее от души.

— Потом мы его благополучно поймали и привели в дом, — продолжал Ким.

Хороший отец, строгий, когда в себя пришел воспитывал сына — как надо. Он больше про гашиш и слышать не хочет.

— Да, дружба народов, — задумчиво произнес Андреич.

Машина не спеша въехала в город и завиляла среди улиц. Остановились у трехэтажного здания с неприметной серой доской — "Международный центр боевых искусств". Ким выскочил из машины, хлопнув дверью. Было видно, что он тоже волнуется.

Мне предстояло очень тяжелое испытание. Фу Шин, Ким, Андреич — все, наверное, будут в одной комнате, нагрузку такой силы не испытывал еще никогда. Я медленно и как можно незаметнее запустил дыхание через левую ноздрю, для того, чтобы охладить свой перегревшийся мозг.

Внутри здания было на удивление красиво. Такой атмосферы доброты в официальном помещении я даже не предполагал. Восточный орнамент на стенах приятно удивил. Это было небольшое, самое обычное здание, но к нему относились с любовью.

И вот мы в доме, в том месте, где очень часто находится один из сильнейших Учителей мира, первый воин и человек, хранящий вершину мира “Северную корону Тибета”.

Я медленно вдыхал воздух через левую ноздрю и злился на себя за то, что часто пользуюсь дополнительными силами. Всего лишь через два года мозг должен переключаться сам, без напоминаний. Андреич, увидев, что я делаю дыхание, подмигнул.

На втором этаже возле кабинета стояла огромная толпа, заполнив собой весь коридор. Все молча, без возражений пропустили нас. Мне показалось, что людям просто приятно побыть в одном здании с Учителем, чтобы потом рассказывать, как видели его. Небольшая прихожая с умопомрачительно красивой секретаршей, у которой улыбка не сходила с красивого восточного лица. Казалось, ничего другого, кроме как улыбаться, она делать не умеет и не должна. Слева от стола восточной красавицы была деревянная дверь в кабинет Учителя. Первым вошел Ким, я за Андреевичем.

Огромный стол, даже Фу Шин за ним казался маленьким. Возле Учителя стоял человек и что-то горячо объяснял ему. Учитель молча и внимательно слушал, сделав в нашу сторону жест кунг-фу, означающий “отдыхать”. Средних размеров кабинет, белые стены, небольшие прозрачные акварели, несколько удачно подобранных картин, и уже стена — цветочная поляна. На другой стене — фотографии детей и близких людей, очевидно, если фотографии не было, ее заменяли портретом. Это был кабинет Учителя с его концентрированной жизнью.

— Так все и сделаю, — утвердительно кивнул головой человек.