Книга Прививка от невежества, страница 121 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Да и вообще, — сказал Андреевич, допивая свой стакан, — китайцы — молодцы: любые хвостики прекрасно готовят.

Когда вышли из ресторана, Федор покрутил головой и оживленно предложил ударить по мороженому. Все с радостью согласились. Мы с Федором съели по два, Андреевич, махнув рукой, обозвал нас сладкоежками. Когда пришли к спортивному центру, то я понял, что хочу жрать, как собака. Ким уже ждал возле своей машины.

— Поехали, — сказал он. — Учитель будет чуть позже.

Во дворе ребята ели арбузы. Андреевич пошел отдыхать, а мы с Федором бросились помогать им. Через время все потренировались и начали помогать по дому. Учителя все еще не было. Пришел прохладный вечер. С приездом Фу Шина все стали гораздо тише и спокойнее. Незаметно пришла ночь, укрыв нас сном. Теплое утро. Ребята проснулись раньше, чем обычно. По лестнице кто-то торопливо шел. Дверь открылась, и в комнату зашла тяжело дышащая Татьяна.

— Там чай зовут пить, быстрее, — сказала она.

Когда все вышли, Татьяна подошла к нам.

— Я только что разговаривала с Учителем, — выдохнув, она села на кан.

— Ну? — не выдержал я.

— Что ну? — Татьяна оттопырила губу. — Попросил меня лечить свою семью.

Очевидно, жена увидела зверское выражение моего лица.

— Все, все, — замахала она руками. — Сейчас отойду и расскажу.

— Я тебе сейчас так отойду! — не выдержал я.

— А я что, не рассказываю, что ли? — она сделала удивленные глаза.

— Последний раз прошу, — свирепо произнес измученный муж.

— Так вот, — начала она, — стою в ванной, стираю, слышу за спиной дверь открылась, поворачиваюсь — он. Так мордой в тазик и упала.

“Бедная девочка, — подумал я. — Это ее первая встреча в жизни. А ведь есть люди, которые никогда не встречались с людьми, в прямом понимании этого слова.”

— А чего же мордой в тазик? — ехидно спросил я.

— От того, от чего вы мордой в цемент, — ответила Татьяна.

— Дальше, — потребовал я.

— А что дальше? — дальше встала.

“Встала все-таки,” — подумал я.

— Встала, а он и говорит: “Ты, говорит, Танюша, присмотрись к моим оглоедам и полечи их.” А потом сказал: ”Пока” и ушел. То, что не в ванную шел, я сразу поняла. В костюме был и во дворе машина ждала, значит — на работу.

— Смотри, доктор великий, — разозлился я. — Так прямо тебя и попросил. Может, все-таки нас?

— Не помню, — ответила жена.

— Иди, делай, что можешь. Будет сложно — приходи, подскажу.

— Думаю, сама разберусь, — сказала жена и ускакала.

— Вот так, Серый, — Андреевич развел руками. — Такими они будут всегда.

— Ничего, — махнул я рукой. — Восемнадцать лет на тропе войны.

— Ого, целых восемнадцать?! — Андреевич покачал головой. — Ну ты, Кореец, и даешь!

— Карма такая, Андреевич, — улыбнулся я.

— Да, карма серьезная, — он почесал затылок. — Ты давай, за ребятами смотри, а я, чтоб не скучать, возьму Федора и еще съезжу в офис. Вдруг что не так, наверное, стоит еще раз подъехать.

— Давайте, Андреевич, — я махнул рукой и пошел по лестнице вниз.

Над двором летал, противно крича, зеленый попугай. Сидя на лавочке, я видел, как Андреевич и Федор вместе со старшим сыном Учителя выехали на джипе со двора.

Ноги сами повели вдоль арыка. Цветочная поляна потускнела и была пустынной. По цветам скользил уже не совсем теплый ветер. Казалось, что с высоты Тянь-Шаня не спеша опускается покрывало холодного воздуха. Оно еще не затронуло поселка, но от ощущения того, что скоро выйдет из предгорий, избавиться было невозможно. Я сел в центре поляны, закрыл глаза и задумался. Меня постоянно не покидало чувство, что скоро произойдет нечто непоправимое. Сколько же можно скитаться по миру в поисках какого-то призрачного учения или успокоения? “Что же ищу я? — эта мысль больно уколола. — Что нужно мне?” Может, я давно сошел с ума, а все жалеют и не говорят об этом? Ну нет, размечтался, “доброжелатели” вопили б вовсю.