Книга Прививка от невежества, страница 120 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Прошу, — сказал Андреевич. — Рыба горячая, рыба холодная, рыба сырая.

Я знал, что Андреевич любит рыбу. Что ж, попробуем. Все взяли себе по ложке каждого вида рыбы. Сырую есть было невозможно, холодную тоже, горячую с трудом. Глядя, как уплетает Андреевич, мы с Федором переглянулись.

— А вы чего не едите? — удивился Андреевич. — Это же рыба по-китайски!

— Нам бы чего-нибудь попроще, — жалобно попросил Федор.

— Да вот меню, выбирайте, — Андреевич удивленно пожал плечами.

— Вы не учли одной детали, — грустно сказал Федор. — Над нами, похоже, здесь издеваются, меню по-китайски и по-английски.

— Да, рыба остынет, — грустно сказал Андреевич и взял меню.

— Так что, есть будете? — он вдруг улыбнулся. — Сегодня наконец-то рыбы наемся.

Действительно, не зря Андреевича все мастера называли котом.

— А какая больше нравится, Андреевич? — спросил я.

— Рыба не может не нравится, — назидательно сказал Андреевич. — Рыбы может быть мало или очень мало. Так что, есть будете?

— Есть очень хочется, — жалобно признался Федор. — Вот только что-нибудь приемлемое.

— Да… — задумался Андреевич. — Яичницу будете?

— Конечно, — Федор радостно потер руки. — И желательно двойную.

Андреевич сделал жест рукой и быстро подбежал официант-китаец. Андреевич проронил пару слов и тот снова убежал. Мы с удивлением смотрели, как Андреевич ест то, что есть, казалось, невозможно. Снова прибежал китаец и принес нам по двойной порции яичницы. Я почувствовал, как внутри закипает злоба. Стало понятно, что сегодня поесть не удастся. Яичница была в виде то ли жареного, то ли вареного шарика, который лежал на тарелке, дергаясь, как живой, к тому же ощетинившись какими-то длинными зелеными иглами. Мы начали с Федором уныло выковыривать из яичницы иголки.

Очистив какое-то количество яйца и попробовав его, понял, что есть не смогу и поэтому, взяв глиняную бутылку, налил всем троим водки. Хоть она была нормальная.

— Что вы все перебираете? — недовольно сказал Андреевич.

— Кушать хочется, — обреченно выдохнул Федор.

Решившись, мы через время заказали вареный картофель — пюре. Подавляя в себе брезгливость, я и Федор насыщались картофелем. В нем были тоже восточные «спецэффекты», на зубах противно трещали мелко нарезанные поросячьи уши. Иногда изо рта мы вынимали попадающиеся какие-то длинные и зеленые растения. Они были мягкие, но жевать их, а тем более глотать не было желания. Когда Андреевич наелся, то выразил полный восторг и сразу же предложил еще одно великолепное блюдо. Мы радостно объявили, что запросто, но наелись до отвала. Федор яростно пощелкал пальцами, и к нему подбежал официант.

— Дорогой мой, мне ну-это-м-это!.. — официант мгновенно понял и, убежав, через мгновение принес новую бутылку китайской водки. Очевидно, русский он понимал по-своему.

— Федор, если вытащить эту зелень и ей закусить, будет великолепно, — Андреич проделал все это перед нами. Его яичница стала лысой, одним движением руки он вытащил колючки и, выпив водки, съел их.

— Федя, а давай еще, а? — и Андреевич махнул рукой.

— Давайте, — ужаснулся Федор.

— Соки, — объявил Андреевич.

Три зловещих стакана — в них зеленая смесь.

— Ну что, пробуем? — предложил я Федору.

— Запросто, — отважно выдохнул он.

Андреевич с удовольствием пил, объясняя, что этим соком очень хорошо запивать поросячьи хвостики, но лучше всего — крысиные.