Книга Прививка от невежества, страница 176 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Меня интересует движение, — опять заявил генерал.

Я глянул на Учителя.

— Двигайся, — предложил он.

— Движение, — уже усмехнулся я. И понял — все получается.

— Покажи, — усмехнулся генерал.

— Но ведь сперва нужно сказать, — удивился я.

— Ну, так расскажи и покажи, — хмыкнул Фу Шин.

— Рассказывай, — оживился генерал.

— Еще раз шестерка, — объявил я.

Шестерка — символ боевого Дракона.

1. Земляной дракон. Свастика, бегущая по часовой стрелке, бегущая по солнцу, по жизни и бесконечности.

2. Водяной дракон. От силы вращения ее концы всегда загибаются против. В ней четыре головы дракона. Где же шестерка?

3. Воздушный дракон. В этом мире есть четыре основные стихии.

4. Огненный дракон — солнечный. Они порождают, соединяясь, вибрационные психозы, вулканы и смерчи, землетрясения и остальное разрушение. Но, соединившись в человеке, они порождают великого разрушителя, овладевшего символами стихий. Представьте того, который владеет техникой дракона-разрушителя. А каждый дракон имеет шесть боевых форм. Эти четыре формы порождают пятого дракона по имени Верховный Разрушитель. Все вместе рождают шестого Дракона — Истинного, того, который рождает жизнь. Истинный рождает жизнь, соединение может рождать разрушение, но если из четырех стихий выпадет хоть одна — на земле не останется жизни. Ни одно дерево не сможет расти. Поэтому соединение может разделяться, разрушение так же нужно, как и созидание. Но Истинным называется шестой, тот который созидает. Разве можно что-нибудь разрушить, если оно не создано? Создатель, стоящий впереди, стремится создать океан любви, оставив в памяти войны с безумием и невежеством.

5. Верховный разрушитель.

6. Истинный.

— Итого, драконов шесть, — так сказал мне Учитель Ням.

— Дальше, — хрипло потребовал генерал.

— Что? — не понял я.

— Дракон.

— А что дракон? Дракон — это падающий с дерева лист, на который влияют четыре стихии. Земля тянет к себе, лист бывает влажный от воды и падает тяжело, ветер его подхватывает, а солнце сушит и взрывает легкостью в полете. Дракон — это та сила, которая не сопротивляется и от этого непобедима. Школа Ссаккиссо — стихиальная школа, — заявил я, уверенно глядя в глаза китайскому генералу. — Ведь не зря дракон в эмблеме Тибета, — гордо сказал я, сразу поняв, что переборщил в подхалимстве, но ни один из слушающих меня не усмехнулся.

— Движение! — снова потребовал генерал.

Я показал одну из сложных форм. Генерал сел в кресло и ушел в себя.

— Иди отдыхай, — приказал Фу Шин.

Вот оно и пришло, это время — время задавать вопросы, время, ради которого живешь жизнь. Я поклонился, как учил патриарх Ням.

— Спрашивай, — мне показалось, что Фу Шин просит, но эти слова шли у меня изнутри. Голос, идущий из тебя, — драгоценные мысли Учителя. Всего лишь спросить, но что? Что спрашивать? Разве можно спросить о самом главном? А разве нельзя? Что делать, что делать? Я начал впадать в панику, она медленно поднималась с ковра, лежащего на полу, окутывая меня с ног до головы. В голове начала просыпаться боль, все острее и ярче вспыхивая. Паника уверенно переходила в страх, потом — в сковывающий сердце ужас. Мне начало казаться, что я уже успел потерять главное в своей жизни.

"Спрашивай, — приказывал я себе. — Спрашивай!" "Все равно ошибешься", — шептал демон, переодевшийся в ужас. Захотелось бежать как можно дальше к Няму или Андреевичу, но они были слишком далеко. Зато рядом надо мной, бросив свой прищуренный тигриный взгляд, возвышался Патриарх северо-тибетской Школы. Каждым нервом я ощущал давящую непостижимую силу верховной Школы.