Книга Прививка от невежества, страница 184 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Класс, — с трудом выдавил он из себя так радостно и искренне, что все засмеялись.

"Вот так и рождаются легенды", — подумал я.

Вася лежал еще минут пятнадцать, а когда встал, то заявил, что я самый уважаемый и дорогой его друг. Бывали и такие тренировки в Чуйской долине.

На этот раз коридор смерти я и мои ребята пролетели на автомобиле. Лепешки, пиво и шашлыки из братьев меньших растворялись за окнами почти мгновенно, не раня сердце и нюх.

"Наконец-то мы кому-то стали нужны, — стучала в голове спасительная мысль — По крайней мере, моим ребятам уже не нужно будет выпрашивать еду".

Наш позор не случился полноценным, а значит, стал загадочным. Чего это стоило? Сейчас попробую рассказать с самого начала, тем более, по этой проблеме у меня богатый опыт. Так получилось, что пробыв в корейской общине несколько лет, я приехал в свой город. Это был действительно мой город. Я рос в нем и вырос. Были трудности, но их пережил. Были разочарования, которые пережил тоже.

Этот город стал моим потому, что я, а не кто другой, привез в него медицину и частицу корейской родовой общины. Все это отдал мне Учитель Ням.

Спекулянты своими душами, спекулянты не существующими знаниями и мистикой, выросшей на невежестве, заполонили мой любимый с детства город. После общины эта встреча с лжесвободой почти раздавила меня, но я боролся за свой мир, который создавал всю жизнь. Боролся в своих спортзалах, которые менялись чуть ли не каждую неделю. Мы не нравились грозным бабушкам, они привыкли видеть понятное, а тут идеальная дисциплина, никакого шума и дружеские улыбки. В наше время — это непонятно и даже как-то не нужно.

В залах никто никого не притеснял, а слушали того, который учил. Разве могли эти бабушки, моющие грязными тряпками спортзалы, понять, почему мы умоляем их позволить мыть зал самим.

В те далекие годы безумия пробуждались знания, но рано возрадовалась моя душа — все перешло еще в более страшное — в невежество. Бабушки ненавидели нас за радостное состояние, за улыбки и уважение друг к другу. И улыбаясь бабушкам, не ссорясь с ними, мы принимали все условия, которые они диктовали, отчего бабушки зверели еще больше. А разве они могли не воевать, те, которые пережили железный занавес. Для них это была особенная война, последняя в жизни и непонятная, как всегда.

Страна приняла новое, которое наконец-то прорвалось и, как все новое, проявилось в тысячах вариантов вместо единственного.

В нашем мире истину всегда рвут на части, одни ее приспосабливают для тела, другие для души или какой-то выгоды. Мы старались найти срединное состояние. Состояние без чрезмерной радости и чрезмерной печали. Слава Создателю, что люди еще ищут, и даже есть такие, которые находят.

Я не знаю, что писать дальше — ведь этого состояния еще не постиг, но поиск его мне нравится. В поисках океана любви я успел вылечить тысячи людей и воспитать добрых учеников. А может, главное в этой жизни не Истина, а сам поиск, который иногда дает мгновения ни с чем несравнимого счастья? Кто знает? И все же я верю в бесконечный океан любви.

Но бабушки нас люто ненавидели, а директора спортзалов брали непомерные арендные платы из-за нашей непонятности и, как им казалось, беззащитности. Бедные директора, если б они знали, что измываются над тем, который может пожаловаться тайному клану, а кланы заботятся о своих учениках. Но они в эти кланы не верили, а я не жаловался. Боевое искусство захлестнуло нашу страну, вернее, бой, высмотренный в гонконговских кинофильмах, которые начали перехлестывать через железный занавес.