Книга Прививка от невежества, страница 82 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Если святые отцы убедят, обещаю, что деньги выдам, — пообещал я.

Святые отцы усмехнулись и с жалостью посмотрели на всех нас. “Куда же ты денешься?” — засветилось в их глазах. “Размечтались”, - подумал я.

Диспут начинался. Но что рождается в споре? В споре рождается ненависть. Вот она и родилась. Один из священников подал другому какую-то толстую брошюрку, цветную и глянцевую.

— Смотрите, молодой человек, — начал священник, кладя на стол брошюру.

На ней был изображен красавец Иисус, сильно смахивающий на секс-символ. “Опять американцы,” — подумал я.

— Вы ведь против абортов, — продолжал святой отец, — убийства дитя в материнской утробе?

Эх, святой отец, если бы ты знал, дорогой, сколько я за свою врачебную практику сталкивался с этим кошмаром! Будучи травником от корейской родовой общины, я усвоил самое главное: секреты есть только у мертвых и тех, у кого нет ничего. Лечащий, который болен сам, подлежит смертной казни. Вылечить нельзя только двоих: того, кто не хочет, думаю, понятно почему, и мертвого, ведь ему это уже не нужно. И еще лечащий должен определять сам, что такое созидание и разрушение, а значит — добро и зло. Сколько женщин, молоденьких, молодых и не очень, рыдали, хватая меня за руки, а то и за ноги, умоляя дать траву для срыва беременности. Убивать в утробе — это огромный грех, но эти женщины рыдали и клялись, что у них нет возможности содержать ребенка и нет даже денег на аборт и что, если я не помогу, они либо наложат на себя руки, либо убьют уже родившегося ребенка. И решать приходилось мне. Я с усмешкой посмотрел на святых отцов.

— Конечно, против, — ответил я.

— Так вот… — продолжали отцы.

Брошюрка открылась — и за ликом Христовым, я чуть не вскочил со стула, на фотографии — таз, в котором лежал разорванный зародыш. Священник перевернул еще страницу: рука врача держала крошечные, но достаточно четко оформленные ножку и ручку зародыша. “Вот суки,” — подумал я про себя.

— Ну, что вы скажете, молодой человек, правда страшно?

Действительно, было так страшно, что святого отца хотелось треснуть стулом по башке.

— Мы хотим взять деньги для того, чтобы как можно больше издать таких брошюр.

Злость во мне закипала, как вулкан. “Нет, — сказал я себе. — Держись.”

— Видите, — продолжал святой отец, — разве можно отказать церкви?

— Хорошо, — медленно и с расстановкой выдавил я. — Ответьте мне, почему такой страшный способ борьбы против абортов вы выбрали? Может, вместо этих кровавых фотографий, которые, как мне кажется, способны плодить только извращенцев и садистов, стоит прибегнуть к Евангелию, к каким-то собраниям, ну может, еще к чему-то, но не так же.

Я беспомощно развел руками, стало противно до тошноты. Святые отцы снисходительно улыбнулись.

— Молодой человек, — продолжил тот, который молчал, — мы живем в реальном мире, вокруг сейчас все воспринимают все буквально и поэтому необходимо демонстрировать правду.

— Да, хорошенькая правда, — вздохнул я.

— Что поделать, — священники печально вздохнули и развели руками.

“Ну отцы, держите, — решил я. — Вот вам логика, которая даже не присутствует в ваших умных головах.”

— Хорошо, я дам вам деньги.

У Федора от удивления поднялись брови и неестественно ярко засверкали очки.

— Но у меня к вам одна просьба.

Отцы закивали умными головами.