Онлайн книга «Рецепт от безумия»
|
За дверью опять рявкнул Святодух, и я вспомнил его явление в нашу жизнь… Я сидел у себя в комнате и опять что-то ел. Слава Богу, был один. А ел я почти всегда, потому что свою большую оболочку надо было усиленно тянуть по жизни. В дверь робко постучали. И я увидел вошедшую маму. Кусок застрял в горле. — Здравствуй, сынок, — нежно, почти шепотом, миролюбиво улыбаясь, сказала она. Поверьте, это был удар. И я подавился. Она долго спасала меня, усердно стуча по спине. До этого могла вылечить одним ударом. Сереженька, мне нужно поговорить с тобой. Ну, не смотрн на меня такими безумными глазами, — попросила мать. Я задрожал от ужаса. Что случилось, ма? — спросил я. Все нормально, сынок, — ответила мать и в первый раз не стукнула, а погладила меня по голове. — Ну-ну, мама, — продолжал дрожать я. Сынок, что ты скажешь, если я выйду замуж?.. Все стало на свои места. Я не был мальчиком-паинькой, да и особенно культурным. Поэтому, грохнув кулаком по столу, заржал, как сытый конь. И тут же испугался опять. Мать подняла на меня свои неестественно мягкие глаза и тихо сказала: Какой ты у меня некультурный… Это было действительно странно. У меня всегда было такое впечатление, что папа, убегая от нас, всем мужчинам рассказал о страшной маме. Поэтому они всегда боялись даже одного ее взгляда. Кстати, после этого я понял, что мой папа был не из слабаков. Мама была красавицей настоящей, но больше не рисковал никто… — Кто он? — прохрипел я. У него удивительное имя, — закатив глаза, мелодично пропела мама. — Его зовут Георгий Серафимович Святодух. Я никогда не был религиозен, но меня охватил священный трепет. Представилось нечто нежное, даже прозрачное, необыкновенно мягкое, обволакивающее, несущее в нашу семью покой, смирение и спасение. Георгий Серафимович Святодух… Это ж надо! Он — удивительный мужчина, нежный, он понимает меня, — в трансе продолжала мама: — А какой умный!.. Сереженька!.. — Мама поцеловала меня в лоб. — Приходи завтра днем. Георгий Серафимович хочет посмотреть на тебя. Она попрощалась и выплыла за дверь, как облако. А говорят: чудес не бывает! В двенадцать ноль-ноль я стоял перед дверью… Перед этой, возле которой сейчас сидел. Обычно я звонил так, что мама никогда не сомневалась, кто это. В тот приход позвонил только два раза. Наверное, сын, — услышал я, и дверь отворилась. Заходи, — чарующе улыбнулась мама. И я с трепетом шагнул в неизвестное. И вдруг из гостиной трехкомнатной квартиры раздался (я не преувеличиваю) утробный рев. Ну-ну, — задребезжали стекла в окнах. — Ну-ну, покажи мне своего сынулю. "Бежать!" — мелькнула у меня первая мысль. Заходи-заходи, — нежно подталкивала меня мать в комнату. Я зашел в гостиную и увидел. Прости меня, Серафимыч, хотя я тебя очень люблю и уважаю, но это правда. Увидел нечто ужасно огромное, похожее на гориллу, которая легко могла бы разорвать слона. Моя мама, которая сразу стала жалкой и крошечной, засеменила к тебе, села рядышком, наполовину утопив свою красивую голову в твоем мохнатом плече, а я стоял по стойке «смирно» и, открыв рот, смотрел… В понимании моей мамы это и был сверхмужчина. Настоящий красавец. Я не спорил. Серафимыч зажал мою пухлую лапку в своем кулачище. Вставать ему было не нужно, он дотянулся до меня и так, да и роста, хоть он и сидел, был со мной одного. Я почему-то уверен, что меня он про себя называл, конечно незло, но шпендиком. |