Книга Эгоист, страница 51 – Дарья Белова

– Кажется, я спросил, как у тебя дела, – с неким наездом спрашивает. Чашка с эспрессо со звоном опускается на крошечное блюдце. Китайский фарфор еще никогда не встречал нелюбви к себе.

Поднимаем оба взгляды и встречаемся на полпути. Меня пронзает, как стрелой, его спесь, которая душит тонкой удавкой, сама бью Марино своим наигранным равнодушием.

Мы же и не общались после того, как Майк увидел нас с Алексом обнимающимися. Со стороны могло показаться, что Эдер собрался меня поцеловать, но это не так. Объяснять что-то было глупо. Или Майк думал, я буду оправдываться? Только не я. А сам Марино отвесил злобный кивок и ушел. Улетел.

На этом все. Даже морковь в холодильнике завяла на следующий день. Выкинуть рука не поднялась. Так и лежит, как напоминание, что все в нашей жизни проходит и увядает.

– Может, мне уволиться? – сжимая салфетку в руках под столом, спрашиваю.

– Может.

Его спокойствие бьет под дых без всякой жалости.

– К Эдеру пойдешь? Вы же с ним… – потирает два указательных пальца между собой.

Я краснею. Не от стыда, а от возмущения. Потом вспоминаю, что сама пустила его по неверному следу.

Но неужели он такой слепой, что не видит: между мной и Алексом ничего не было и не будет? Мы разные, мы настолько далеки друг от друга, что нам светит разве только искренние пожелания с Рождеством по почте.

Майк больше не улыбается. Он сверлит меня взглядом и будто бы… Ненавидит. Комната вращаться начинает, стены сужаться. Это самое ужасное чувство, которое можно испытывать рядом с человеком, который так много оставил внутри.

– Хорошо, – хлопаю ладонями по бедрам, поднимаясь с места. – Я увольняюсь. Не могу тебя видеть каждый день.

– Мне казалось, я ничего такой, – ухмыляется, но делает это с ядом. Впрыскивает его в каждый свой выдох, каждое слово и движение. – Девчонки тают. Одну тебя что-то не устраивает, Та-ня.

Из-за прерывистого дыхания начинает покалывать сердце. Мы все ждем дальнейших фраз от другого. Я молчу, вспоминая его губы на своих, Майк… Не знаю, что у него на уме, но явно ничего хорошего.

– Придурок.

Майк тоже встает с удобного дивана. Несколько пар глаз прикованы к нам. И хорошо, что отель закрывают для участников чемпионата и их команд. Иначе наутро были бы очень интересные заголовки.

– Ну давай, – раскрывает руки. Почти объятия. – Нам обещают дождевую гонку. В стену влететь на этот раз будет раз плюнуть. Жги, жемчужинка! Страх как хочется услышать новую порцию проклятий.

– Снова придурок! – выкрикиваю, смятую салфетку в него кидаю. Она, понятное дело, не долетает. Марино смеется озлобленно, а потом резко прекращает и становится серьезным. Замученным и уставшим. Как я.

– Проваливай. Или желай удачи Алексу. А меня, – запинается. Облизывает губы и пятерней волосы назад прочесывает, – а меня оставь в покое.

Я делаю вдох, который раздирает горло от сухости, и ногтями врезаюсь в свою же ладонь.

Так сложно открываться и говорить правду.

– Между мной и Алексом…

– Не интересует! – грубо отшивает и отворачивается спиной.

Скольжу взглядом по нашим свидетелям. Стыд-то какой. Они же все здесь знают и меня, и Эдера. Но до жгучего желания хочется, чтобы меня услышал и понял только один человек.

– Майк, – шепчу, зову.

Руку кладу на его плечо, чувствую огромную силу. Правда, Майка потряхивает. Настоящая лихорадка. Он разворачивается резко, как будто его кто-то укусил. Я вижу его лицо, которое все эти дни было просто маской веселого и открытого парня. Внутри него кровопролитная гражданская война.