Онлайн книга «Эгоист»
|
– Ты даже вроде бы уволилась… Поднимаю голову, ловлю усмехающийся взгляд Марино. Рука этого негодяя уже поглаживает мой живот, и я то после каждого легкого касания втягиваю мышцы. Дыхание прерывистое. Гонимая проснувшимися инстинктами жмусь к Майку. Пиццайоло, блин, архитектор… Да он самый настоящий гонщик. Упертый, целеустремленный, самовлюбленный. Они все такие, пилоты «Формулы». – Не дождешься, Майк, я передумала увольняться. Не сейчас… Сейчас я еще счастлива. – Нет! Не архитектором, – прерывает, – мне всегда нравились экскурсоводы. Ходят такие с зонтиками, табличками, какую-то чепуху вечно рассказывают. – Они говорят об истории, Майк Марино. Упс, Микеланджело. И как теперь привыкнуть? Получаю задорный шлепок. Врезаюсь в тело гонщика, чувствуя, как его дыхание перестало быть прежним. – В крайнем случае пошел бы в футболисты, – шепчет около ушка и целует место под мочкой. Не знаю, как у него так получается, но я уже замычала от удовольствия, разносящегося по коже. Снова целуемся. На этот раз более откровенно. Сплетаемся языками, толкаемся ими. Тело предательски потряхивает. Словно коченею от холода, но каждая клеточка горит. Майк прижимает меня к своему паху, я стону. И это здесь, посреди виноградника, на холме, откуда открывается вид на поместье Марино. Бесстыдница ты, жемчужина! В животе собирается все тепло мира. Я как шарик надуваюсь, вмещая в себе весь накал и жар. Марино подхватывает меня под бедра, я сильней прижимаюсь промежностью. Получается, это какая-то наша постоянная поза. С нее все безумство и начинается. – Всегда мечтал потрахаться под виноградниками. – Ты совсем дурак, Марино? С ума сходим. Он ведь сказал такую пошлость, а я, как чокнутая, смеюсь в голос. И целуемся, целуемся, прерываясь, только чтобы посмотреть в глаза и словить искры возбуждения, и снова накрываем губы другого. – Та-ня?… Обращается, прервав поцелуй, и лбом в мой лоб упирается, когда я опускаю ноги на землю. Она такая мягкая, совсем не чувствую твердости под стопами. – М? Стоим в тишине. Молчим. А небо темнеет, неизвестно откуда взявшиеся тучки сгущаются. Пахнет дождем и виноградными листьями. Свежо. – Знаешь, почему я обратил внимания только на тебя в том кафе, где мы встретились? По рукам уже бьют первые мелкие капли дождя. Но я не имею права перебить Майка. Худшего преступления еще не было у человечества. – Я тебя игнорировала? Не узнала? Убежала? – И это тоже. Когда Майк говорит, смотрю, как двигаются его чуть припухшие после поцелуев губы, и тянусь к ним, чтобы очертить их пальцем. Сердце замирает. Очень похоже на еще один пазл к счастью. – Ты с таким аппетитом ела ту граниту, не замечая ничего и никого вокруг. Облизывала дурацкую маленькую ложечку, закатывала глаза. Ты даже не заметила, что у тебя уголки губ все были измазаны в десерте. Рассказать, о чем я подумал? – Подать мне салфетку? – Далеко нет. Каждое откровение как удар дефибриллятора, возвращающий меня к жизни, когда я и так живу. Дышу, моргаю. Люблю?… – Слизать десерт с твоих губ. – И смог бы? Ну… Я же чужой для тебя человек. – Это-то и поразительно. Мне стало все равно. Я видел тебя, сливочное мороженое, губы, которые ты поджимала, и как маньяк мечтал подойти и облизать. – Фу, мерзость… – подшучиваю, зная уже, какой Марино брезгун. |