Книга Лекарство против шока, страница 3 – Владимир Колычев

Капитан убрал пистолет и позвонил оперативному дежурному.

— Участковый Валежников, труп у меня, улица Рябиновая, дом сто двенадцатый. Клевцова Арина Павловна. Подозреваемый задержан… Муж потерпевшей. Напился до чертиков…

— Я не муж. И не напивался. Моя жена — Журавлева Мария Сергеевна, а я — Журавлев Ролан Антонович. Подполковник юстиции, следователь по особо важным делам.

— Капитан полиции Валежников Юрий Константинович, участковый уполномоченный, по совместительству профессор психиатрии… Я тебя, Клевцов, насквозь вижу! Под психа закосить хочешь? Не выйдет!

— Я ничего не помню… Ехал в Волжский, шел через вагоны, удар по голове, очнулся здесь. Оказывается, я уже не Журавлев, а Клевцов.

— Белкин ты. Белочкин. Белочка к тебе приходила, она твою Арину убила, да?

— Не было никакой белочки, и я не Клевцов, а Журавлев. Позвони в Москву, капитан, Главное следственное управление следственного комитета, подполковник Журавлев.

— А почему не полковник? — усмехнулся участковый.

— Молодой я для полковника.

— И сколько ж тебе лет?

— Тридцать два.

— А выглядишь на пятьдесят.

— Выгляжу неважно, — согласился Ролан.

— А освободишься, на семьдесят будешь выглядеть. Если доживешь… С кем вчера гуляли, Митрофанов был?

— Не знаю никакого Митрофанова.

— Если был, мой тебе совет, вали все на него. Застукал, мол, их с Ариной, взбесился, схватился за нож в состоянии сильного душевного волнения, глядишь, срок скостят… А свою Арину с Митькой ты застукать мог, — пакостно усмехнулся Валежников.

Но Ролана за живое не зацепил, не попал. Какая-то Арина ему никто, все равно, как она вела себя в жизни. В какой-то потусторонней жизни… Что, если Ролан попал на тот свет и для него начинается ад? Вдруг тюремное заточение здесь длится вечность и в невыносимых условиях. Если так, то спорить бесполезно, приговор уже приведен в исполнение, следствие и суд всего лишь формальность.

Тут подъехала патрульно-постовая служба, Ролана заперли в зарешеченном отсеке, отвезли в отдел полиции и закрыли в камере для временно задержанных.

Через какое-то время им занялся эксперт-криминалист, сфотографировал, сделал смывы с рук, срезы с ногтей и волос, снял отпечатки пальцев, наконец взял на экспертизу одежду — клетчатую рубашку и джинсы, которыми побрезговал бы даже бомж. Обувь тоже забрали, взамен дали сланцы с надорванным креплением для ноги — как хочешь, так и носи.

Следователь принял его с наигранно усталым видом, взглядом показывая, что ему до чертиков надоели пьяницы и убийцы, к стенке их сразу ставить нужно, а приходится возиться…

Капитан юстиции Фрачников представлял следственное отделение полиции, видимо, следственный комитет еще не откликнулся на убийство. Он не спеша заполнял шапку протокола. Данные выписывал из паспорта, одной рукой стучал по клавишам, другой придерживал страницы. Его ничуть не смущало, что убийством должен заниматься следственный комитет, а не полиция. Возможно, в том мире, где оказался Ролан, все по-другому.

— Ну что, Клевцов, я тебя внимательно слушаю, — демонстративно зевнул капитан.

— Я не Клевцов, моя фамилия Журавлев.

— А это что?

Фрачников развернул паспорт, чтобы он смог видеть свою фамилию и фотографию. Действительно, Клевцов Федор Ильич. И себя на фотографии Ролан узнал, хотя и с трудом: осунувшийся, постаревший, болезненного вида. И дата выдачи его удивила: две тысячи шестнадцатый год. А в командировку он отправлялся в две тысячи одиннадцатом году, паспорт получил в шестнадцатом, значит, Клевцовым стал не вчера.