Онлайн книга «Лекарство против шока»
|
— А сейчас какой год? — Две тысячи двадцать третий от Рождества Христова, — ответил Фрачников, глядя на Ролана как на юродивого, и едко улыбнулся, предупреждая, что бесполезно прикидываться душевнобольным, с капитаном Фрачниковым такой номер не пройдет. — Ничего не понимаю! — Если не понимаешь, тебе все объяснят. На суде. На ноже твои «пальчики», на руках кровь потерпевшей… Да, пожалуй, больше ничего и не надо. Любой суд признает тебя виновным, и уедешь ты от нас лет на пятнадцать. — «Пальчики» с ножа сняли, — кивнул Ролан, — а идентификацию как проводили, по свежей карте или по общей картотеке пробивали?.. Может, я вовсе не Клевцов, может, я опасный преступник, шел на этап, спрыгнул с поезда, Арина Клевцова меня подобрала… — С поезда спрыгнул? — задумался Фрачников. — На самом деле с поезда меня сбросили. Чудом выжил. — Так, сейчас! Следователь смахнул со стола открытую пачку сигарет и ушел, его место занял дежурный сержант, встал у Ролана за спиной, не разрешая поворачиваться, даже дубинку приготовил, чтобы, если что, бить. И никому нет дела до шишки на голове подозреваемого, может, там не только внешняя, но и внутренняя гематома. Фрачников вернулся через полчаса, сел, бросил сигареты на стол, положил перед собой лист бумаги и долго смотрел на арестованного, будто собираясь с мыслями. — Вы всегда так много курите, товарищ капитан? — усмехнулся Ролан. — Гражданин Клевцов, какое отношение вы имеете к подполковнику юстиции Журавлеву? Разволновался и Ролан, даже горло пережало. Как минимум он находился в реальном, а не загробном измерении. И личность его, считай, установлена. Видимо, после удара по голове он потерял память, его выбросили из поезда, а Клевцова подобрала, приютила, обогрела и даже женила на себе, выправив новый паспорт. А вчера ночью его снова ударили по голове и снова память отбили… Память длиной в двенадцать лет… Маше уже тридцать шесть. И дочка, если она родилась, уже немаленькая. Маша находилась на седьмом месяце, когда он уезжал в командировку… Домой Ролану нужно! Домой, в Москву! Но сначала надо разобраться с убийством, в котором он обвинялся. Все улики против него, а факты — вещь упрямая. — У меня вопрос наоборот: какое отношение подполковник Журавлев имеет к гражданину Клевцову? Ролан рассказал, как ехал в поезде, как получил удар по голове, как очнулся спустя двенадцать лет во дворе незнакомого дома. — А ударили меня сегодня сильно. Я провалялся в отключке всю ночь. — Ударили по голове… — поднимаясь из-за стола, повторил Фрачников, подошел к нему, с брезгливостью осмотрел рану и вернулся на свое место. — Я могу глянуть на себя в зеркало? — спросил Ролан. Зеркало висело в углу между шкафом и дверным косяком. Боковым зрением он его заметил, когда входил в кабинет, а посмотреться так и не рискнул. Да и сержант не разрешал поворачиваться. — Ну, глянь. Но сначала глянули на Ролана — человек из зеркала угрюмо смотрел на него. Косматые, немытые темные волосы с густой проседью, неухоженная борода, морщинистый лоб, трещинки вокруг глаз, темные мешки. И тусклый взгляд бесцельно и трудно живущего человека. Сорокачетырехлетний Ролан выглядел даже больше, чем на пятьдесят лет. Ощущение такое, как будто из могилы вылез, где провел двенадцать лет. Годы, навсегда вычеркнутые из жизни… |